не является в Башню без приглашения или из праздного любопытства, сюда приходят не иначе как по делу, с легким беспокойством напомнила себе Эгвейн.
Как только отряд выехал на площадь, Хурин вывел лошадей с носилками вперед.
– А теперь, Верин Седай, мне придется вас покинуть. – Ловец воров всего раз окинул взором Башню, но больше на нее старался не смотреть, хотя взгляду совсем непросто было найти какой-то иной объект. Хурин пришел из страны, где уважали Айз Седай, но одно дело – уважать, и совсем другое – когда они окружают тебя со всех сторон.
– В путешествии, Хурин, ты оказал нам неоценимую помощь, – сказала ему Верин, – а путь наш был долог. В Башне найдется место, чтобы ты отдохнул перед отъездом.
Хурин решительно покачал головой:
– Я не могу терять ни дня, Верин Седай. Ни единого часа. Мне нужно вернуться в Шайнар, рассказать королю Изару и лорду Агельмару правду о том, что произошло в Фалме. Я должен рассказать им о… – Он вдруг осекся и принялся оглядываться. Никого не было рядом, кто мог бы его подслушать, но Хурин все же понизил голос и промолвил: – О Ранде. О том, что Дракон возродился. Наверняка в порту найдутся торговые суда, и я хотел бы отплыть в Шайнар на первом же, которое отправится вверх по реке.
– Что же, ступай в Свете, Хурин из Шайнара, – сказала Верин.
– Да осияет Свет всех вас, – ответил он, подбирая поводья. Еще мгновение Хурин колебался, затем добавил: – Если я вам понадоблюсь – когда-нибудь, – пришлите весточку в Фал Дара, и я найду способ до вас добраться. – Прокашливаясь, словно бы застеснявшись, он развернул лошадь и поскакал прочь от Башни. И как-то уж очень быстро скрылся из виду.
Найнив раздраженно покачала головой:
– Мужчины! Всегда предлагают послать за ними, если понадобится, однако, когда тебе действительно кто-то из них позарез нужен, ни в жизнь его не найдешь.
– Там, куда мы сейчас направляемся, не поможет ни один мужчина, – сухо заметила Верин. – Не забывайте рот держать на замке.
С уходом Хурина Эгвейн ощутила чувство потери, хотя нюхач не часто разговаривал с кем-то из спутников, кроме Мэта, и согласилась, что Верин права. Хурин – всего лишь мужчина, беспомощный, как младенец, перед лицом всего того, что может их ждать в Башне. Тем не менее с его отъездом их отряд стал на одного человека меньше, и Эгвейн никак не удавалось отделаться от мысли, что было бы весьма кстати иметь рядом мужчину с мечом. Вдобавок Хурин был тем звеном, которое связывало их с Рандом и с Перрином. «У меня и своих забот полон рот». Ранду и Перрину придется обходиться присмотром Морейн. «А Мин, несомненно, приглядит за Рандом», – подумала Эгвейн, пытаясь погасить вспышку ревности. И это ей почти удалось.
Вздохнув, она взяла поводья ведущей лошади из пары, что везли носилки. Мэт лежал, укутанный до подбородка; дыхание вырывалось из его груди сухим хрипом.
«Скоро, – подумала она. – Уже совсем скоро тебя Исцелят. А мы узнаем, что же нас
