кто-то разглядывает тебя полуголую. И не важно, откуда направлен этот взгляд – снаружи комнаты или изнутри.
– В чем дело, Клара? – спросила она, держа в руках чулок.
Клара ван Ланге повернулась к окну:
– Как вы думаете, будь у нас свои дети, были бы мы сейчас здесь?
Труус надела чулок на пальцы, натянула на пятку, потом на икру и колено, добралась уже до бедра, когда почувствовала, что тонкий чулок зацепился между двумя сплетенными ободками кольца на ее среднем пальце, но, к счастью, не порвался. Аккуратно пристегнув чулок, Труус услышала, как парни за окном, видимо отчаявшись, прекратили петь и покинули крышу. Значит, сейчас либо она, либо Клара включит свет.
– Дорогая, ты так молода, – тихо сказала Труус. – У тебя еще все впереди.
Выбор
Трамваи застыли на площади перед вокзалом, железнодорожные пути были пусты, как и накануне. Труус и Клара вошли в здание вокзала, снова прошли под уродливой свастикой, спустились по тем же грязным ступенькам на ту же грязную платформу, что и вчера, и обмахнули ту же скамейку чистыми носовыми платками – единственное, что было чистым у Труус в то утро: она не взяла дополнительную смену белья, так как не рассчитывала на вторую ночевку. И снова они поставили рядом с собой сумки и стали ждать. Рассвет еще не наступил.
Подошел господин Снеговик и, не останавливаясь, прошептал:
– Поезд задерживается на тридцать минут, но груз будет доставлен вам еще до прибытия.
Поезд, приближаясь, уже пыхтел и посвистывал, когда две женщины – одна постарше, седая, другая молодая, с ребенком на руках, – появились на тех самых ступеньках, по которым совсем недавно спускались Труус и Клара. С ними шли тридцать детей.
Труус попросила молодую женщину сделать перекличку. Пока та называла каждого ребенка по имени, а седая сверяла их со списком, который потом отдала Кларе со всеми документами, Труус прикасалась рукой к каждому ребенку по очереди (прикосновение – важный шаг к установлению доверия) и говорила им, что они могут называть ее тетей Труус.
Когда все тридцать имен прозвучали, молодая женщина вдруг кинула тревожный взгляд на свою спутницу и сказала:
– Адель Вайс.
Сунув Труус ребенка, которого держала на руках, она повернулась и бросилась бежать, а малышка заплакала и стала звать ее:
– Мама! Мама!
– Ее документы? – спросила старшую женщину Клара.
Пока Труус ворковала с малышкой, стараясь ее успокоить, подошел поезд и с шипением остановился.
– Мы не можем взять ребенка без документов, – прошептала Клара.
Труус кивнула на проводника-наци, который только что сошел с подножки вагона на перрон.
– Госпожа ван Ланге, надеюсь, вы помните свою задачу, – сказала Труус. – У меня будет полно хлопот с детьми, пока я буду сажать их в поезд.
Клара, с сомнением взглянув на Труус с малышкой, достала
