взвилась Мария Адамовна. – Ты вон… будешь за своей родней на кухне убирать.
И тут братья вдруг вспомнили, что они с Коровиными теперь родня.
– А мы… мы никуда без Ваньки не пой-дем! – хмельно тряхнул головушкой Авдей. – Правда ж, Гордюха?
– Никуда, – подтвердил Гордей Георгиевич.
– И в самом деле, – пожала плечами утренняя «звезда». – Если переться, то уж всем… Ну, мне кто-нить прибьет гвоздь?
– Нет уж! – не выдержала Мария Адамовна. – Вы… давайте… топайте по гостям. А мы… Кстати, Иван, вспомни, твоя мама до сих пор не объявилась. Нам надо отправляться на ее поиски. Давайте, товарищи, до свидания.
– А вот и нет! – снова выступил вперед Авдей. – Ежли идти, так всем вместе, а не идти, тоже… вместе. Мы теперь… неразлучники… как попугаи!
– Вот что, попугаи! – начала было Мария Адамовна, но в это время раздался звонок, и она побежала в прихожую.
На пороге стояли обе сестры: тощая, как жердь, Лидочка и похожая на кастрюлю с тестом сватья Валентина.
– Позвольте, – без приветствия отодвинула Марию Адамовну от двери Лидочка и уверенно шагнула на кухню, оставляя за собой грязные следы.
– Машенька, – округлила глаза Валентина Георгиевна. – Что уж такого здесь произошло? У меня абсолютным образом случился нервный взрыв!
– У меня тоже… нервный срыв, – засопела Мария Адамовна. – Сил моих, Валя, больше нет. Забирай свою родню. Я тебе точно говорю: месяц нам не продержаться.
– А кому легко? – с каждой минутой все больше удивлялась такой негостеприимности госпожа Калашникова. – Мне братьев тоже селить некуда! Матвей Борисович их на дух не переносит. Причем вместе с Лидочкой! И куда мне их? Обратно в деревню?
– Да, Валя, да! – мотнула головой Мария Адамовна. – Пусть месяцок подождут, а уж потом и на свадьбу… Хотя я вот, к примеру, очень подозреваю, что и без них наших молодых как-нибудь зарегистрируют!
– Ну знаешь! – фыркнула Валентина Георгиевна и тоже подалась на кухню разбираться с братьями.
Там уже вовсю руководила процессом Лидочка. Она металась от окна к столу, то и дело вливая в себя стопку водки, и просто извергала гром и молнии:
– Вы чего прямо с утра пьете-то, мать вашу?! И, главное, устроились тут… одни! Как раки! И хлещут! И этот тоже еще! Примазался!
– Я прошу прощения! Но это мой муж! – выпятила грудь обиженная Мария Адамовна. – Он, прошу заметить, не примазывался! В данный момент Иван у себя дома!
И тут вдруг раздался грохот. Незнакомка с башней на голове решила, что сейчас именно ее выход, и треснула дорогую тарелку Коровиных из их свадебного сервиза о раковину. Тарелка, будучи предметом весьма тонким, немедленно разлетелась на осколки, издав предсмертный, оглушающий звон.
– Эт-то вы что себе позволяете?! – явно не свои слова прошипела незнакомка и двинулась на Лидочку. – А ну пошла вон! Я ска…
Дамочка явно перепутала театральную постановку с жизнью. Потому что Лидочка,
