кафедры. Летом ее пригласил к себе ученый секретарь Совета и объявил, что она будет отчислена из аспирантуры, как «не выполнившая годовой план научной работы». Она действительно не представила в научную часть заверенный на кафедре отчет о проведенном исследовании за текущий учебный год.
С., подозревая о намерениях ученого секретаря, в течение всего года, когда он приглашал ее в научную часть, старалась решать вопросы по телефону, ссылаясь на большую занятость. Когда получила информацию, что будет отчислена, пошла на прием к проректору по научной работе – не как ученый секретарь республиканского Совета по координации научных исследований, а как аспирант кафедры психологии. Видимо, проректор по науке имела информацию, что С. придет к ней на прием, поэтому на просьбу С. рассмотреть объективно вопрос о ее пребывании в аспирантуре, ответила: «Этими делами я не занимаюсь. Идите к ученому секретарю!»
Она не пошла к ученому секретарю, а поехала в командировку в Москву, куда была приглашена на очередное заседание Совета по координации научных исследований.
Когда приехала в Москву, поговорила о сложившейся ситуации с одним из сотрудников Совета по координации АПН.
Имея привлекательную внешность, и, зная интерес, который к ней проявляли многие мужчины, С. полагала, что мужчины на работе, зная её как организованного, умного сотрудника, не будут обращать внимания на её внешние данные. С сотрудниками Совета по координации у неё сложились дружеские отношения. Но, она и предположить не могла, что и он на нее смотрит глазами «мужчины», а не сослуживца. Ей казалось, что он ценит в ней именно ум. Когда С. изложила ему сложившуюся ситуацию в аспирантуре, он вызвался помочь. На своей машине он отвёз её к директору НИИ педагогики АПН СССР, с которым он договорился о встрече заранее. Поговорив с ней, директор подписал заявление, написанное С. под его диктовку о «переводе из заочной аспирантуры института языков в целевую аспирантуру НИИ педагогики АПН СССР». Теперь надо было в республике добиться перевода. Приехав домой, она пошла на прием к министру образования республики со своим заявлением с просьбой о переводе в Москву, и с заявлением о согласии руководства НИИ педагогики АПН СССР принять её переводом на первый курс целевой аспирантуры. Он подписал её заявление.
Анализируя это событие, которое произошло в одночасье, она не могла понять, почему министр не потребовал у нее визы из научной части института, где она обучалась. Ведь, как правило – это такая волокита – перевестись куда – то! А, тем более, в ее ситуации, когда уже почти был решен вопрос об ее отчислении из аспирантуры.
Теперь С.Г. понимает, что все это – «происки» Жизни. Это Жизни было надо, чтобы она так до конца своей жизни и оставалась честной, принципиальной.
И во все последующие годы она так и не нарушила правила, которое взяла себе во взаимоотношениях с противоположным полом: не идти на интимную связь без
