о чем речь или просто поверит, что так надо, то с дочерью сложнее.
Милан прочитал мысли Саши и заметил:
– Ты подготовь Катю, а я поговорю с Ириной. У меня с ней вроде неплохой контакт наладился.
– Что ж, обязанности распределены, – попытался пошутит Саша, – тогда пошли спать? Как говорится – утро вечера мудренее, – он прошел в комнату. Милан не торопился. – Ты идешь? – Саша оглянулся, вглядываясь через проем двери.
– Ты иди, я еще постою тут. Спокойно так ночью, тихо.
– Ну, постой… – Саша ушел к себе, вернее, к Кате, которая крепко спала, обняв подушку. Полоса света из коридора осветила ее обнаженные ноги – легкая простынка прикрывала лишь среднюю часть спины. Распущенные волосы разметались по плечам. В полумраке комнаты Катя выглядела уснувшей феей.
Саша невольно залюбовался женой. Осторожно, чтобы не потревожить ее сон, он прикрыл дверь и крадучись дошел до кровати. Но Катя проснулась.
– Ты еще не спишь? – спросила она.
– Нет, – он обнял жену за плечи. Но… давай спать, завтра предстоит трудный день.
– Трудный день? – Катя приподнялась, заглядывая Саше в лицо.
– Да, Пашка попросил помочь, – Саша прикидывал, как лучше сказать о предстоящей поездке, – ему надо в Кызылкумы…
– Куда?
– Тише, тише, – Саша повернулся к жене, – вообщем, мы едем с ним в пустыню. Все. Давай утром, а? Хоть пару часиков поспать!
Катя встала. Сон как рукой сняло. Она накинула халат. Потом присела на кровать.
– Саш, я себя все время чувствую не в своей тарелке от нашего… обмана. Может быть, стоило сказать ему про этих?
– Да я тоже не рад, что приходится скрывать от Пашки и докладывать втихаря: так и так, ездили туда-то, делали то-то! – Саша сел на кровати, взял Катю за плечи и развернул к себе.
– Что?
Муж приложил палец к своим губам и отрицательно покачал головой. Катя вытаращила глаза. Ее как кипятком обожгло:
– Ты думаешь… – она хотела сказать: Нас прослушивают? Здесь, в спальне?! – но Саша закрыл ее рот ладонью.
Катя кивнула. Она поняла. Резко встала и вышла из комнаты.
Милан лежал на диване в зале. Утренний ветерок тормошил тюль в проеме открытой двери. Серый свет пробрался в комнату. Стало свежее. Катя подошла к нему и, не решаясь разбудить, стала разглядывать его лицо.
«Как ты изменился, Паша, будто и не ты вовсе, – думала она. Смешанное чувство нежности, стыда, разочарования, вспыхнувшее в ней, проявилось слезами. – Ой, что это я. Все хорошо. Все правильно. Если бы только ты был счастлив… Тогда бы все было правильно… Прости меня, Паша».
Милан почувствовал присутствие Кати, но не спешил открывать глаза. Душевная боль женщины могла подвести к совершенно ненужным действиям, и он замер, ожидая, когда она уйдет. Но тут
