плохой погодой за окном. А потом он вышвырнул меня из дома. И матери было запрещено мне помогать. Мне было тогда двадцать три. Я в буквальном смысле оказался на улице… У меня не было друзей, не было родных, не было денег, не к кому было пойти. И мне пришлось продать свои часы чтобы не ночевать на улице… А потом мне пришлось строить свою жизнь самому…
– Мне кажется, что ты немного преувеличиваешь, нет? – невпопад спросил Дима, было видно, что он не очень верит этому. Поэтому он немного погодя продолжил: – знаешь, я не хочу сказать, что ты врешь, но это все звучит как-то… неправдоподобно. Ты был его единственным любимым сыном и он вот так выгнал тебя из дома?
Адольф негромко рассмеялся, его глаза влажно заблестели и Женя пододвинулся к нему ближе и сжал его руку. Роман язвительно усмехнулся:
– Он вышвырнул Ваньку из дома, значит, и тебя тоже… – бросил он и помолчав, добавил: – я его просто терпеть не мог…
Адольф развел руками.
– Его никто не любил, потому что он никого не любил. Только свой банк… – тихо проговорил он.
– И тебя тоже? – невпопад выпалил Дима.
В комнате повисло неловкое молчание. Диме очень хотелось задать еще несколько вопросов, но Женя бросал на него уничтожающие взгляды. Тишина была прервана громким стуком в дверь, Женя встал с дивана и открыл – за дверью был Стас. Войдя в комнату он мимоходом взял печенье из стоящей на столе вазочки и принялся энергично жевать.
– Сеструха приказала доставить тебя домой под конвоем, – пробурчал он, обращаясь к Диме. Дима нехотя встал с дивана и принялся одеваться. Договорившись встретиться завтра на склоне они вышли за дверь. Высоко-высоко на небосклоне поднималась почти полная луна, заливая долину своим призрачным светом, верхушки заснеженных елей сверкали серебром в ее бледных лучах. Над застывшими долинами, казалось, гремела беззвучная мелодия зимней ночи. Диме неумолимо захотелось взять в руки кисти и краски и попытаться выплеснуть на холст это безмолвное великолепие зимней ночи, но он лишь зябко поежился и засунул руки в карманы куртки.
– С чего это мне выделили провожатых? – с недоверием спросил он.
– А, это Колян там бесится, – беспечно махнул рукой Стас. – Думает, что ты рассказываешь, в какой мы жопе. Ты ж теперь водишь дружбу с банкирами. А я предложил сбегать за тобой, чтобы что-нибудь пожрать…
Они какое-то время молча шли, лишь снег скрипел под их ногами.
– Значит, карточку так и не сделали? – омрачился Дима.
– Не. И походу не сделают – всплеснул руками Стас. – Мы ждем, когда его мать скинет нам куда-нибудь денег. Сегодня мы доели последний пакет лапши. Тебе оставлять не стали, подумали, что Роман тебя точно голодным не оставит. На завтра вообще жрать нечего…
– Этот твой Колян просто кретин! – выругался Дима. – Почему бы сейчас не вернуться и не занять денег у Романа? Или Женьки?
Стас только махнул рукой.
– Ты что! Придется
