вручил ей цветы.
– Прошу! – воскликнул он, и девушка от удивления рассмеялась. Зато проклятые ноги его не выдержали такого варварства и ответили болезненной судорогой. Майлз отдышался и добавил гораздо тише: – М-м-м… Ты не поможешь мне? Эти проклятые гравитонные костыли…
– О Боже… – Элен помогла ему добраться до своей узкой постели, заставила прилечь, а сама вернулась в кресло.
Майлз покрутил головой, осматривая крохотную спальню.
– Тебе что, не могли выделить чего-нибудь посимпатичнее этого чулана?
– Мне здесь нравится. Особенно окно на улицу, – сказала Элен. – Да и комната даже больше, чем у моего отца. – Она понюхала цветы, и Майлз тотчас же пожалел, что не выбрал другие, подушистее. И вдруг Элен подняла на него недоумевающие глаза: – Майлз, где ты их взял?
Он покраснел, чувствуя себя слегка виноватым.
– Позаимствовал у деда. Можешь мне поверить, никто не заметит недостачи. Там, внизу, настоящие джунгли.
Элен беспомощно покачала головой.
– Ты неисправим.
– Ты не сердишься? – тревожно спросил он. – Мне подумалось, что ты от них получишь больше удовольствия, чем дед.
– Лишь бы никто не вообразил, будто я их стащила.
– Отсылай всех ко мне, – великодушно разрешил Майлз, вздернув подбородок и не спуская глаз с задумавшейся девушки, разглядывающей цветы. – О чем ты сейчас думаешь? Что-нибудь печальное?
– У меня, наверное, не лицо, а какое-то окно. Совершенно прозрачное.
– И вовсе нет. У тебя лицо – как… как поверхность воды. Сплошные отражения и отсветы. И никогда не знаешь, что там в глубине. – Он понизил голос, показывая, сколь таинственны эти глубины.
Элен состроила презрительную гримаску, но потом вздохнула.
– Я думала… Я-то ведь не положила ни цветочка на могилу матери…
Майлз оживился – у него сразу возник интересный проект.
– А ты хочешь? Мы могли бы выскользнуть с заднего хода… Нагрузить телегу-другую… И никто бы не заметил.
– Ну уж нет! – вознегодовала девушка. – Ты и так провинился. – Она повернула цветы к холодному дневному свету. – Я ведь даже не знаю, где ее могила.
– Да? Как странно. Сержант Ботари до того зациклен на твоей покойной матушке… Я был уверен, что он регулярно совершает паломничества к ее могиле. Впрочем, он, наверное, не любит вспоминать о ее смерти…
– Тут ты прав. Однажды я спросила – почему бы нам вместе не побывать там, где она похоронена. Но это было все равно, что разговаривать со стенкой. Ты же знаешь, как с ним бывает.
– Да, иной раз он действительно похож на стенку – ту, которая вдруг обрушивается на кого-то. – В глазах Майлза зажегся огонек: проблема заинтересовала его, хотя пока лишь теоретически. – А может он чувствует себя виноватым? Или твоя мать оказалась одной из тех женщин, что умирают
