меньше всего. Я лихорадочно соображала, как бы от них избавиться.
– Сюда нельзя! – выпалила я. – То есть… ну да, конечно, в суд мы непременно придем. Просто сейчас мы как раз готовимся съехать, так что вы не можете войти… сейчас нельзя.
Чиновник поднялся на площадку, где стояла я, и мрачно воззрился на меня.
– Вас, кажется, зовут Фран? И вы здесь за главную? Просто вы всегда говорите от имени остальных.
Я вздохнула, вспомнив, что в том же самом меня обвиняла Терри.
Ну да, я всегда говорю от имени остальных, потому что, если позволить остальным болтать, что им в голову взбредет, они все портят… Мысли у меня в голове скакали галопом; я придумывала, что бы такого сказать правильного, как бы получше объясниться.
– У нас тут кое-что случилось. Наша приятельница… с ней произошел несчастный случай. Мы должны вызвать помощь.
– Что за несчастный случай? – подал голос толстяк и начал подниматься по лестнице, отвратительно морща физиономию.
– Фран! – Кудрявый посмотрел на меня с озабоченным видом. – Вам нужна скорая помощь?
А он, наверное, не такой уж плохой, мельком подумалось мне. Но времени на психоанализ у меня не было.
Второй отрезал:
– Наркотики, можешь не сомневаться! Кто-то из них обкурился! И не нашел ничего лучшего, как сделать это сегодня! Долго он… она… без сознания?
– Мы не наркоманы! – закричала я. – Никто из нас не употребляет никакой дури!
Я говорила истинную правду. Вот еще одно правило нашего дома. Никаких наркотиков. Терри иногда курила травку, но тем дело и ограничивалось.
Толстяк принюхался и буркнул:
– Очень сомневаюсь!
– Здесь воняет плесенью! – ответила я.
Лестница надо мной заскрипела, и я услышала собачье рычание. Фитиль успокаивал своего любимца. Потом он подал голос:
– Вам нельзя наверх… Наша приятельница…
После его слов начался настоящий переполох. Первый чиновник взлетел наверх, как гончая, промчался мимо меня и Фитиля, отпихнул в сторону Нева, стоявшего рядом с дверью в комнату Терри. Пес гавкнул и хотел броситься на него, но Фитиль удержал его за ошейник.
– Где она? – завопил чиновник.
Его волнение передалось Фитилю.
– Она повесилась! – заорал он. – А все вы виноваты! Вы вчера пришли и велели нам выметаться, вот она и впала в депрессию!
Толстяк, пыхтя, поднимался по лестнице следом за своим коллегой. Проходя мимо меня, он посмотрел на меня исподлобья. От него плохо пахло; видимо, никто не удосужился посоветовать ему чаще мыться или пользоваться дезодорантом. Заскрипели ступеньки. Я надеялась, что плесень сделала свое дело и ступеньки проломятся под его тяжестью, но этого не случилось. Возможно, и к лучшему. Если бы толстяк брякнулся с лестницы, на нашей совести было бы уже два трупа.
Нев промямлил:
– Она
