два яблока и вернул крышку бардачка на место – Нилка, как завороженная, следила за большой аристократичной рукой скаута, покрытой тонкими черными волосками. Ничего общего с Веней и вообще с кем бы то ни было – несравненная рука.
– Ну, так как? – заждался скаут.
– Мечта? – тупо переспросила Нилка, подавленная его близостью и роскошью окружающей обстановки.
– Ну да. Мечта. Какая-нибудь заоблачная.
– Не знаю. – Нилка стушевалась.
Можно считать заоблачной мечтой ее желание работать в лучших европейских домах моды?
– Держи. – Валежанин опустил Нилке на колени зеленое огромное яблоко и нажал на какую-то кнопку, и Нилка во все глаза смотрела, как с тихим шелестом стекло с его стороны медленно поехало вниз.
– Спасибо, – пискнула Нилка, точно зная, что ни за что в жизни не откусит от налитого бока – Нилка даже в мыслях не могла допустить, чтобы она в присутствии неотразимого мачо широко раззявила рот.
Скаут обратил на пассажирку насмешливый взгляд:
– Никогда не встречал девушек без мечты. Может, ты замуж хочешь? Свой дом, там, спиногрызов штук пять?
Нилка растерялась:
– Вы шутите?
– Вот и я думаю: не может же такая красавица оказаться такой тупицей.
Нилке перестало хватить воздуха, она открыла рот и шумно вздохнула. Вовсе не «тупица» ее подкосила – вовсе другое слово, которое страшно повторить даже про себя, даже в самых тайных мыслях.
Будто бы ничего такого и не было сказано, Валежанин вкусно хрустел яблоком и продолжал практику обольщения:
– Не может человек без мечты. Человек без мечты – что?
– Что?
Неужели ей показалось и слово «красавица» произнесено не было?
– Млекопитающее. Согласна?
Нилка готова была подписаться кровью под каждым словом, каждой буквой, произнесенной богочеловеком, но только покраснела в ответ.
– Ты хочешь сказать, что случайно поступила учиться в эту бурсу?
Оскорбившись за альма-матер, Нинка немного пришла в себя.
– Не случайно. Мне здесь нравится.
– А-а, вот, значит, как, – снова блеснул голливудской улыбкой скаут, – тебе здесь нравится, потому что ты мечтала сюда поступить?
– Конечно! – Нилка почувствовала, что обрела почву под ногами. – Я всегда мечтала стать мастером-закройщиком, как бабушка.
– Вот, значит, как. Ну, теперь ты станешь модельером-закройщиком. Сносная мечта. А еще о чем мечтаешь?
Про Париж и Европу Нилка бы не созналась даже под пыткой. Она потупилась и молча вертела в ладони яблоко.
– Хорошо. Тогда я попытаюсь угадать. Можно? – Снова улыбка, только уже прицельно бьющая по неискушенной Нилке.
– Можно, – выдавила она.
– Только чур ты мне помогаешь.
– Как?
– Как в детстве: горячо
