что Серега тут поблизости находится. Не надо обнадеживать ни ребенка, ни руководство дома: вдруг девочка с папашей не понравятся друг другу, а денежки за услуги все равно платить придется. Так что предлагаю для начала разведать обстановку. Если что не так, просто тихо слиняем, и все, а так за выезд и услуги няньки придется сотню баксов отстегнуть…
– Вот именно, – согласно кивнул Ковалев. – Я деньги не рисую, между прочим, чтобы за каждую безделицу по три тысячи отваливать…
– Ну ладно, мне в принципе не трудно, я люблю с детьми заниматься. – Я пожала плечами и непринужденно зашагала по теплому асфальту тротуара к тому месту, где расположились девочка и ее престарелая няня. Что-то во всей этой истории с усыновлением мне не нравилось. Не слышала я раньше о таких детских домах, вернее, слышать-то слышала, но как-то в основном в сводках криминальных новостей… Конечно, оттого, что я познакомлюсь с девочкой, хуже никому не станет, поговорю с ней, осмотрюсь, а там видно будет…
– Валь, ну Валя же, – еще издалека услышала я капризный плачущий голос девочки. – Ну садись вот сюда со мной на травку. – Малышка присела на корточки и требовательно похлопала ладошкой по мягкой траве около себя. – Давай веночек сплетем, я хочу из цветочков на голову вено-ок… – Девочка уже почти рыдала.
– Аришенька, милая, я не умею венки плести, меня не учили этому в школе для нянечек…
– У-у-у-у-у-у! – продолжала плакать девочка. – Ты ничего не умеешь… Ты плохая, Валя, плохая… плохая… – Арина затопала по траве ножками, обутыми к симпатичные кожаные сандалии. – Я прикажу, чтобы тебя уволили, раз ты такая нехорошая и злая. Быстро садись со мной рядом, будешь одевать мою куклу…
– Я не могу рядом, Ариночка, – со страданием в голосе пыталась образумить ребенка няня. – Ты же знаешь, у меня ножка с самого утра болит. Мне даже стоять больно, девочка. Давай пойдем вон туда, к лавочкам, ты с ребятами поиграешь, а я ведь старенькая…
– Я не хочу, чтобы старенькая… – с новой силой зарыдала Арина. – Я хочу, чтобы играть… Я хочу венок… – Из глаз малышки текли самые настоящие, крупные, как бусины, слезы.
«А девочка-то настоящая капризница, – невольно подумалось мне. – Намучается с ней Анюта, ох как намучается…»
– А какой бы ты венок хотела? – спросила я, останавливаясь напротив горько рыдающей девочки. – Какие цветочки тебе больше нравятся: белые, желтые, а может быть, красненькие?
– Я вон как у той девочки хочу, – хмуро отозвалась Арина. – А эта Валя глупая, ничего не умеет делать… – Малышка сердито посмотрела на няню.
– Ну зачем же ты так обижаешь свою няню? – с улыбкой поинтересовалась я. – Она ведь умеет много других, более важных и полезных вещей…
– Ну и пусть, мне все равно, – упрямо насупилась девочка. Пусть умеет. Все равно прикажу, чтобы ее прямо сегодня уволили. Она играть со мной совсем не хочет. А мне скучно…
– Ну,
