Титан-Озера вырезали наемники. А потом несколько Копий демонстративно медленно проехали по дымящимся развалинам и один из Вестников оставил посреди пепелища штандарт Ордена. Месть за павших друзей Хисяъра свершилась.
Ладомар обо всем этом действе слышал только из рассказа одного из паладинов-участников «заезда». Хмурый мирамиец посетовал, что в Ордене совсем дурные времена настали, раз всю работу поручают наемникам. Ладомар пропустил его слова мимо ушей, хотя и поймал странный, загадочный взгляд соратника. Тот будто ждал какой-то реакции и заранее готовил нужные для такой ситуации слова, но так и не дождался. Ладомара больше занимала обида за потерянный месяц. Он ведь и так-то не хотел зимой бродить по дорогам да прозябать на холоде, но судьба распорядилась иначе. Вот только почему она потащила его на юг, а не на запад? Так бы он был на месяц ближе к Элинде. А теперь ему нужно было возвращаться обратно в Лесной.
Походный холод последних недель доконал Ладомара, и паладин решил продолжить путешествие как только пройдут лютые морозы. Местом пристанища оказался уютный ниранский городок Дилон на севере Титан-Озера. В трех днях пути от разоренного сейнарского поселения.
В последние недели Лемилла часто плакала. С того самого момента, как волшебные барьеры в башне Халда выбросили ее в лес, неподалеку от небольшого халдийского городка. С того самого мига, когда осознала все серьезность ситуации, в которой она оказалась. Счастливая жизнь так неожиданно стала кошмаром, что Лемилла до сих пор не могла подобрать слов, чтобы описать свои чувства.
Сейчас бы она отдала все на свете, лишь бы избавиться от мощи убитого бога. Чтобы вернуться обратно на берег Сердца и выкинуть из памяти последние годы. Чтобы каждое утро встречать рассвет на берегу залива, слушать ветер, заблудившийся среди скальных пиков, и не знать ничего об Усмии, о Халде, о политике Агона и о седовласом любовнике особенно.
Еще задолго до операции она подозревала, что не сможет использовать силу Халда. Бодро излучала уверенность перед лицом Агона и его сообщников, а в душе панически боялась, что не сможет управлять божественным даром. Она воплощала план возлюбленного в жизнь, и слепо надеялась на лучший исход. Вот только смерть старого бога открыла глаза на ее будущее. Она вспомнила изучающий прищур Агона, когда ее кинжал пронзил грудь Халда. Лемилла едва нашла силы успокаивающе кивнуть ему и сделать вид, что все в порядке. За маской спокойствия воем отчаянья бился животный ужас. Седовласый чародей слишком много сил положил на алтарь своей цели. Он не задумываясь бросил бы туда и Лемиллу, стоило бы ему догадаться о ее провале. Он не догадался.
И она спаслась.
Какое-то время она с замиранием сердца ждала вестей о гибели Агона, и, чего уж себя обманывать, надеялась, что мереанский император погиб в схватке с Усмием. Но, когда узнала, что возлюбленный жив, ощутила невиданную смесь чувств. Радость, страх, стыд, отчаянье и… любовь.
Любовь
