– а многоэтажные, высоченные и очень покосившиеся, возвышались без всякого порядка и плана. На их крышах, некоторые из которых были буквально возле ног Занозы, а некоторые – далеко внизу, зияли дыры. Этажи разных строений соединялись друг с другом висячими мостками и лестницами. Все подземное пространство было до краев наполнено тусклым алым свечением, волны которого поднимались от гномьей перхоти, приклеившейся к стенам и крышам.
Позади нее что-то хрустнуло, она стала оборачиваться, и ее пятка соскользнула с края – Заноза почти потеряла равновесие, но мальчишка успел схватить ее за руку и дернул на себя.
– Ты что здесь делаешь? – рявкнула Кукса, переводя дух.
– Решил помочь тебе, – смущенно ответил Бобрик. – Такой как ты, малявке, не выйти из погребов в одиночку.
– Да, я пока что малявка, – подтвердила Кукса, старавшаяся во всем сохранять справедливость. – Но и от тебя помощи не будет.
– Да? А как ты будешь спускаться вниз? – ехидно поинтересовался он.
Вместо ответа Кукса смотала с пояса пружинный шнурок. На одном его конце была петля, на другом – довольно сложное металлическое устройство, нечто среднее между альпинистским карабином, трехпалой "кошкой" и маленьким гарпуном. Набор вручался юношам и девушкам аксам по достижению "первого совершеннолетия" – у их племени оно происходило в семь лет. Она отыскала в полу подходящую щель между камнями, примерилась и глубоко всадила в нее загнутые острия. Потом накинула на себя петлю, затянула ее под мышками и сказала Бобрику:
– Иди обратно.
– Что ты собираешься делать? – испуганно крикнул он, но Заноза, не ответив, шагнула вперед и прыгнула.
В мрачном сумраке тонкий, вертикально натянутый шнур был почти не различим. Кукса стянула с себя петлю и посмотрела вверх. Потолок пещеры напоминал низкое каменное небо, а стены казались отсюда склонами скал, которые подпирали это небо тупыми вершинами, обступив со всех сторон Старый Город… руины Старого Города, мысленно поправилась она. Над всей округой властвовал алый сумрак гномьей перхоти.
“В северной стороне, под речкой…” – у школе юных аксов ее научили определять стороны света и теперь, задействовав "внутренний компас", она несколько секунд прислушивалась к своим ощущениям, а затем, когда незримая магнитная стрелка в ее голове повернулась и указала нужное направление, двинулась вперед.
Через провал в крыше Кукса попала на верхнюю площадку длиннющей винтовой лестницы, по которой и стала спускаться, что-то немелодично напевая себе под нос.
Гномья перхоть была везде. Она покрывала все поверхности бугристым меховым ковром, по которому то и дело пробегали алые волны холодного свечения. Казалось, что там протекает какая-то скрытная жизнь – по ковру что-то двигалось, тени, словно отбрасываемые микроскопическими созданиями, шевелились и корчились. Аксе мерещилось, что до нее доносится очень тихий гул.
Так никого и не встретив, она вышла из здания через пролом в стене. Открывшаяся
