– он пытался возразить.
– Нет, ты ответь! Ответь! Или ты только на мне эксперименты проводишь?
– Чего-чего? Мам, пап, вы о чем? Что значит, считывать? Какие эксперименты? Родители, вы мне можете объяснить, что здесь происходит?
Марина заплакала и пошла собирать чемоданы. Антон обнял дочь и сказал, что дети не должны страдать из-за ссор взрослых, потому что дети – это самое главное. Банальность… Но ничего лучшего в тот момент он придумать не мог.
С тех пор прошло три месяца. Марина заходила в их дом только два раза: за оставшимися вещами. Потом у нее появился Саша. Тот ли это Саша, который иногда проскальзывал в ее мыслях, или другой, Антон не выяснял.
Маринку он любил, да. И хотел бы ее вернуть. Но ничего не делал для этого. Лерунчик пользовалась ситуацией и неплохо себя чувствовала: жила на три дома – у бабушки с дедушкой, у мамы с Сашей и у папы. Все старались угодить девочке, чтобы смягчить психологическую травму – развод родителей. Ситуация, действительно, была непростая и неправильная. Валерии пятнадцать лет, трудный подростковый возраст, ей нужны внимание и любовь мамы и папы. Но Лера, как понял Антон, особо не переживала. Ее любили, и это было для нее главное.
Вот кого ему ни разу не удавалось «прочитать» – это свою дочь. Сколько он ни пытался – не получалось. Лера ускользала от его дара. Ему даже казалось, что это она угадывает его мысли. Иногда она так внимательно смотрела на него, прищурив глаза, что у него закрадывалось сомнение: а не передались ли ей – любимой дочери – эти необычные способности?
Антон много думал о жене. Это мешало работать, мешало жить. Все-таки они прожили вместе шестнадцать лет и забыть эти годы, вычеркнуть из памяти счастливые дни и страстные ночи он не мог. Но и оставаться в этом эмоциональном вакууме было невыносимо. За эти месяцы он написал несколько статей, участвовал в конференциях в Германии и Японии, однако научная работа только на время отвлекала его от мыслей о жене. Оставаясь в квартире, в которой не было Марины, он тосковал.
И, удивительно, его дар почти ни разу не посещал его за эти три месяца.
А вчера позвонил Витторио. Загадочным голосом и витиеватыми оборотами речи заинтриговал: в лесах Тосканы, в провинции Гроссето группа студентов-археологов обнаружила нетронутую гробницу этрусков. Так как Витторио финансировал раскопки, ему первому и доложили о находке. После осмотра гробницы тот сразу же позвонил Антону. Почему не итальянским специалистам? Почему не доложил в университет Сиены, где работают уникальные ученые, знатоки этрусской культуры и обычаев? Или в Туринский университет, который на протяжении нескольких лет проводит раскопки в Тоскане и Лацио? Почему сразу же не уведомил Управление по Охране Археологических Ценностей Этрурии?
О находке студентов пока никто из специалистов не знает. Витторио сразу же сообщил о ней только Антону. Почему? Вито на вопрос не ответил, лишь сказал, что студенты раскопали нечто необычное. И если профессору Тарасову интересно (а Тарасову, конечно же, было очень интересно!), то он должен срочно приехать. И добавил, что захоронение, определенно, заинтересует
