когда там проводился чемпионат мира по хоккею, легенде N 17 исполнилось бы всего 59. Но его уже 26 лет как не было в живых…
Кто ищет – тот всегда найдет. Во время очередного приезда в издательство «Молодая гвардия», где у меня с коллегой Владимиром Галединым вышла книга в серии «ЖЗЛ» о Федоре Черенкове, вдруг выяснилось, что исполнительный директор «молодгвардейцев» Роман Косыгин дружит с Татьяной Борисовной. В чем я месяц спустя с удовольствием убедился.
Низко Роману кланяюсь, потому что без него этого трехчасового разговора наверняка не состоялось бы. Ведь отсутствие сестры Харламова в прессе объяснялось тем, что она, по собственному выражению, просто немедийный человек.
Зато какой гостеприимный! Позвав нас с Косыгиным домой, тут же угостила первоклассными щами. А затем спросила: кофе или чай? Я – человек чайный, но, к счастью, вовремя сообразил, что Испания, в которой Татьяна Борисовна бывает часто, – страна кофейная. И точно: «Сделаю вам с лимоном внутри, как в Бильбао. В три часа дня люди там обязательно пьют такой кофе!»
Он и вправду оказался волшебным. Как и домашняя выпечка Татьяны Харламовой. Но главное – ее рассказы о брате, младше которого она всего на год, и о его времени.
А уже после интервью у меня перехватило дыхание, когда на стене комнаты, у огромного портрета Харламова в офицерской форме, я увидел десятки завоеванных им медалей. И рядом – крохотное изображение майки футбольного клуба «Атлетик» из Бильбао, на который в детстве, прожив год у дедушки с бабушкой в их родной Испании, он ходил. После чего остался к нему неравнодушен, пусть и за железным занавесом, до конца своей трагически короткой, всего лишь 33-летней жизни…
Борис и Бегоня Харламовы назвали сына Валерием в честь знаменитого летчика Чкалова – этот факт Татьяна Борисовна подтвердила. И добавила:
«А меня Татьяной – сейчас упадете – в честь Татьяны Лариной. «Евгений Онегин» был первой оперой, которую мама слушала в Большом театре. И так ей понравился этот образ, что назвала этим именем дочку. Но я его не оправдала. Мама говорила, меня надо было Сорванцом назвать. Потому что в школу ее каждый раз вызывали не из-за Валерки, а из-за меня».
Спрашиваю, большое ли мужество потребовалось папе Харламовых, Борису Сергеевичу, чтобы начать встречаться с испанкой. В ответ слышу:
«Их ведь до рождения Валерки даже не расписывали. Потому что мама – иностранка. У нее, по-моему, до 67-го года не было советского гражданства – только вид на жительство. Каждые полгода нужно было отмечаться в испанском посольстве. Валера родился 14 января, а 2 февраля пришла правительственная телеграмма: «Вам разрешено зарегистрировать брак и ребенка». И 3 февраля они расписались.
А любовь у них была с первого взгляда. Они увидели друг друга на вечеринке в клубе «Красная звезда». Работали на одном и том же заводе. Мама стоит с подругой Кармен и спрашивает: «А что это за парень такой – кудрявый, в хромовых сапогах и кожаной куртке?» – «Да это друг моего брата,
