Отелло стал рассказывать обо всем пережитом, о бедствиях своих, перенесенных в юности, на глазах Дездемоны то и дело появлялись слезы. Выслушав повесть Отелло до конца, девушка глубоко и грустно вздохнула и сказала, что история его жизни необыкновенна и изумительна, что лучше бы, пожалуй, Дездемоне и совсем не слушать этой истории, которая взволновала и растрогала девушку до глубины души. Но тут же она выразила пожелание сделаться похожей на Отелло. А после начала благодарить Отелло и заметила, что если только у него есть друг, который влюблен в нее, то пусть Отелло научит его рассказывать, и тогда она, быть может, полюбит этого друга. Отелло понял её намек, выраженный столь наивно и столь искренно. А так как сам Отелло был очарован красотой Дездемоны, то он заговорил с ней о своей любви. Ему удалось получить от неё обещание стать его женой, но они условились держать пока свою помолвку в тайне.
Не было почти никакой надежды, чтобы сенатор Брабанцио одобрил выбор своей дочери. Ни происхождение Отелло, ни его состояние не соответствовали требованиям, предъявляемым Брабанцио к будущему мужу дочери. Правда, сенатор предоставлял Дездемоне некоторую свободу, но все же был уверен, что выбор её остановится на женихе высокого происхождения и с соответственным положением в обществе. Ведь подобными взглядами на брак руководствовалась каждая благородная девушка Венеции. Однако, отец ошибся: Дездемона полюбила мавра, несмотря на то, что кожа у него была черная.
Отец Дездемоны замахнулся даже палкой на Отелло…
Она полюбила Отелло за его смелость и честный, открытый характер, и отдала ему свое сердце и свое состояние.
Отелло и Дездемона обвенчались тайно, однако, эту тайну очень скоро открыл отец Дездемоны. Он явился на торжественное заседание сената с обвинением против мавра Отелло, всячески поносил его, замахнулся даже палкой на Отелло и утверждал, что тот какими-то злыми чарами или заклинаниями добился расположения дочери Брабанцио и женился на ней, вопреки запрещению отца, злоупотребив его гостеприимством.
Все это происходило, когда Венеция очень нуждалась в Отелло, как в храбром и опытном воине. Сильно вооруженный турецкий флот направился к берегам Кипра, чтобы снова захватить этот остров. Государство возлагало на Отелло большие надежды и намеревалось отослать его на войну, а между тем он, находясь под судом, по строгому закону Венеции, не имел права состоять на государственной службе. В виду этого судопроизводство постарались ускорить.
Высокое положение и преклонный возраст Брабанцио требовали внимательного отношения к нему всего судебного собрания. Его обвинительная речь длилась долго, а по окончании её было предоставлено слово Отелло. Однако, Отелло ничем не старался оправдать себя, а рассказал только историю своей любви и любви Дездемоны. Но рассказ его был правдив и прост. И дож, который являлся главным судьей, признал почти против воли, что подобный рассказ покорил бы сердце его дочери также. Всем стало ясно, колдовство Отелло заключалось в том,
