Наверное, миссис Питерс права, ему следовало вызвать местного лекаря. – Если не считать удара по голове, как вы себя чувствуете?
– Я чувствую себя неплохо, – ответила Генриетта, безуспешно пытаясь не выдавать голосом своего раздражения. – По крайней мере, надеюсь, что скоро мне станет хорошо. Вам не стоит слишком беспокоиться.
Рейф вел себя нелюбезно. Но она ничего не сказала, и это почему-то обеспокоило его. Генриетта Маркхэм, скорая на суждения, могла и уколоть его, однако не капризничала.
Рейф вспомнил изгибы ее тела, когда прижимал ее к себе, вытаскивая из канавы. Его раздражало, что он невольно вспомнил все столь отчетливо. Почему?
– Вы, конечно, можете оставаться здесь до тех пор, пока не придете в себя, – сказал он. – Но сейчас мне хотелось бы узнать, кто именно ударил вас и, что еще важнее, почему вас бросили на моей земле.
– В действительности вы жалеете о том, что меня не бросили в таком месте, где вы не наткнулись бы на меня? – спросила Генриетта.
Она ахнула и зажала рот, но поздно – слова уже слетели с ее уст.
Рейф рассмеялся. Не смог удержаться. Она странным образом забавляла его, хотя смех прозвучал неестественно. Рейф догадался, почему ему так показалось – он уже давно не слышал собственный смех.
– Да, вы совершенно правы, – ответил он. – Я обрадовался бы, увидев вас у врат ада, но вы оказались здесь.
Его смех зазвучал приятней. Граф говорил неприветливо, но, по крайней мере, не кривил душой. Ей это понравилось, и она робко улыбнулась.
– Я бы не стала говорить столь откровенно.
– Мисс Маркхэм, вы ужасная лгунья.
– Знаю. Я хотела сказать… о боже.
– Кто роет другому яму, сам в нее попадает. Думаю, ваши слова можно истолковать именно так.
Боль сжимала ей голову, заставляя морщиться.
– Не в бровь, а в глаз, милорд. Вы хотите, чтобы я исчезла. Понимаю, вас ждут дела. Если вы дадите мне время прийти в себя, я так и поступлю.
Генриетта страшно побледнела. Рейф сжалился над ней. Ни она, ни он не были виноваты в том, что она оказалась у порога его дома.
– К чему такая спешка? Думаю, если вы перекусите, почувствуете себя немного лучше. Возможно, тогда и вспомните, что с вами случилось.
– Я и так доставила вам массу неудобств, – робко отозвалась Генриетта.
Снова его губы дернулись.
– Вы такая же незадачливая притворщица, как и лгунья. Будет вам, я хотя бы накормлю вас завтраком, прежде чем вы уйдете. Вы в состоянии встать с постели?
Граф не улыбался, но его лицо утратило суровое выражение. К тому же Генриетта проголодалась как волк. Она стоически ответила, что непременно встанет, хотя от этой мысли ее замутило. Граф уже направлялся к двери.
– Милорд, прошу вас, подождите.
Пытаясь остановить его, она от волнения уронила простыню. На ней была сорочка из прочного белого хлопка. Длинные
