политическая и военная ситуация позволяет, лучше всего дать свои материалы на проверку людям из стана врага – интернированным штатским или военным. Опытный пропагандист быстро поймет, кто из них работает честно, а кто нет.
Хорошо продуманные методы психологической войны часто помогают превратить недостатки в достоинства. Отсутствие хорошего оркестра заставляло пропагандистов составлять программы музыкальных передач таким образом: они записывали музыкальные передачи противника, а потом транслировали их обратно, добавив свои комментарии. Невозможность нанять людей, для которых язык врага был бы родным (например, выросшего в Японии японца или китайца с хорошим произношением), привела к заменам, которые в конечном счете оказались лучше оригинала. Бесполезно добиваться взаимопонимания с врагом, если вы не говорите на его языке так, как будто это ваш родной язык. Лучше сразу признаться, что вы – иностранец. Гораздо лучше создать образ противника, которому можно доверять, чем заставить людей поверить словам изменника. Зачастую попытка говорить на родном языке врага бывает менее удачной, чем искреннее признание своих недостатков.
На практике это означает следующее: выступающий по радио должен владеть языком врага в совершенстве, не важно, в письменной или устной форме, или он не должен делать никаких попыток скрыть свой акцент.
Что касается британских передач на Германию, например, то было обнаружено, что немцы предпочитают слушать дикторов, которые говорят по-немецки с британским акцентом, а не с венским или еврейским, который имели многие из них. Слушатели в Германии были так заражены нацистскими идеями и антисемитизмом, что ни один еврей, выступавший по радио, не вызывал у них доверия, не важно, какими бы убедительными ни были его аргументы или как бы красноречиво он ни говорил. Зато к речам тех дикторов, у которых звучали британские нотки, немцы прислушивались. Они готовы были слушать настоящих англичан, и, скорее всего, были бы разочарованы, если бы те вдруг заговорили на безупречном немецком.[5]
Более того, если диктор безупречно говорит на языке противника, у его слушателей возникает вопрос: «А как этот человек оказался в стане врага?» Изменник, в отличие от уроженца своей страны, вызывает неприязнь, поэтому изменнику надо быть очень талантливым человеком, чтобы преодолеть предубеждение своих соотечественников. Таким был лорд Хо-Хо, но он, по-видимому, обладал актерским талантом вкупе с гигантским даром убеждения, благодаря которому его слушатели верили, что хотя он и оказался на стороне врага, но искренне убежден в своей правоте. Прекрасный ведущий радиопередач, будь это ренегат, перешедший на сторону врага, или дружественно настроенный лингвист, в самом начале войны обычно вызывает у противника неприязнь, поскольку боевой дух этого противника очень высок, а население страны еще не задумывается над вопросом, какую сторону лучше принять. Только в конце
В этой связи интересно отметить, что китайские протестанты предпочитали нанимать в качестве проповедников тех людей, которые говорили по-китайски с сильным американским акцентом. Протестантскую веру насаждали в Китае американские миссионеры, поэтому американский акцент являлся для китайцев неотъемлемой частью протестантской церковной службы, и китайские священники, обученные американцами, воспринимали американское произношение китайских слов как часть своей религии. Странно видеть церковь, полную китайцев, которые поют гимны или молятся в совершенно невообразимых тонах. Но в этом они ничуть не отличаются от китайских буддистов, которые заучивают длинные индийские сутры, не понимая ни единого слова.
