модистка. Я признала, что это новое дыхание для Этионской моды, и уже завтра эскизы подобных платьев будут во всех швейных салонах города.
Анабель выделилась и сегодня своим мешковатым серым платьем, видимо, после яркости прошлого наряда она решила побыть серой мышью. Получилось, только мышь была какая-то полудохлая.
Я видела, какое внимание мне оказывают сегодняшние гости, до многих дошел слух о влюбленности правителя в одну небезызвестную фрейлину. Выйдя из кружка приятельниц, я прогулялась до фуршетного столика, остановившись перед ним в задумчивости.
– Белое – определенно твой цвет, – раздался голос над ухом, настолько неожиданный, что я едва не подскочила на месте, но вовремя успокоилась и развернулась к обладателю гладковыбритых щек.
– Ваше величество, стоит ли вам напоминать, как я рада вас видеть? – присев в положенном реверансе, кокетливо спросила я.
– Потанцуй со мной, – забыв про этикет (видимо, от моей неземной красоты), выдохнул монарх.
– Я вся ваша, мой король, – ответила с придыханием, вложив свою руку в его ладонь.
Танец с монархом не был чем-то фееричным, но взгляды окружающих определенно заставляли чувствовать себя королевой даже без обручальной татуировки. А у людей королевской крови она золотого оттенка, у монархов же едва не светится.
Во время танца отчетливо поняла, что продержусь максимум минут десять, потому что туфли натирали нещадно, наверное, до крови. К губам улыбка приклеилась, хотя в голове блуждали только мысли о том, как лучше ступать, чтобы притупить боль. В этот момент я как никогда ранее прочувствовала смысл фразы: «Красота требует жертв».
– Аробелла, я должен вам кое-что сказать, – от волнения его величество теряется в местоимениях. – Ты… ты потрясающая, я просто пленен твоей красотой и шармом, никогда прежде не встречал таких девушек как ты.
«И не встретишь», – мысленно вынесла вердикт я, вслух же сказала другое.
– Ваше величество, вы смущаете меня, – прошептала я, стараясь думать только об исполнении мечты.
– Я не могу вас не смущать, ведь вы так мило смущаетесь, – улыбнулся король, вот только в его улыбке была некоторая грусть. Неужели боится, что я ему откажу? Да кто в здравом уме отказывает на предложение руки и сердца монарху? Или это грусть – тоска по холостой жизни?
– В вашем присутствии я теряю голову, – решила подбодрить мужчину я.
– Вы даже не представляете, как дороги мне ваши слова, но… я вынужден… я должен…
Музыка закончилась, последние слова, кажется, слышал весь зал, замерший в ожидании. Я открыла рот, совершенно забыв о боли в ногах, готовая услышать заветные слова…
– Ваше величество, пора, – прервал речь монарха церемониймейстер, и Эдмунд нехотя отвел от меня взгляд, переведя его на сухопарого старика.
Мужчина держал в руках жезл, и именно этим жезлом мне хотелось
