прежнее – Королевский. Видимо, в память о том, кто преподнес сей дар. На количестве трупов, впрочем, ни первое, ни второе особо не сказалось…
Таким мыслям я предавался, искоса любуясь Таннис, похожей на распустившийся цветок, когда нанятый нами экипаж, принадлежащий гильдии Перевозчиков, вдруг остановился. Седобородый возница, всю дорогу излучавший нервозность пополам с желанием угодить необычным пассажирам, – шутка ли, в одной двуколке везти сразу Выродка страшного и полуэльфу чудную! – горестно вздохнул, предчувствуя неприятности.
(Мне всегда было интересно, как это гильдейские извозчики чуют в нас Древнюю кровь? Ведь на вид дети Лилит ничем не отличаются от простых смертных… ну, в массе своей, конечно. А поди ж ты, ни разу не было, чтобы ошиблись. Ладно я, меня сложно с кем-то спутать – громадный, как медведь, и такой же страшный, но ведь и других безошибочно определяют! Взять моего племянника Джада Слотера, к примеру. На первый взгляд – обычный франт и мот, от которого за версту несет бабами, вином и безудержным весельем. Таких в Уре пруд пруди… а все одно узнают. Другим людям иной раз случается ошибиться, но у извозчиков словно нюх какой.)
Я чуть нахмурился. Будто почувствовав это, возница заерзал на козлах так, словно ему кто пригоршню углей в мешковатые штаны высыпал.
– Извините, ваш-высок-блаародие! – От смущения и испуга старик подскочил, выпрямил спину и заговорил, как солдат, застуканный за непристойностью своим генералом. – Виноват! То есть нет, никак не виноват!
– Что там? – спокойно спросил я.
Старик перевел дух, смахнул пот со лба и затараторил уже по-нормальному:
– Тут дело такое… улицу того-этого перекрыли впереди. Не извольте сердиться, а токмо моей вины здесь нет. Придется ждать, пока разойдутся. Но, ежели ваша барышня сердиться не будет, я могу и через проулочки того-этого к парку вывезти. Токмо там по дороге глазонькам радоваться будет нечему…
Махнув рукой на его опасливое бормотание, я привстал с кресла и оглядел улицу. Дорога впереди и впрямь оказалась перекрыта – вся запружена людьми.
Или, правильнее сказать, бывшими людьми.
Целая толпа, никак не меньше полусотни, танатов, то бишь живых мертвяков. Они стояли, раскорячившись на своих полусгнивших, опухших ногах, бессмысленно устремив остекленевшие глаза в только им видимые дали. Большинство выглядели достаточно прилично, их явно вернули к жизни недавно, но с полдюжины уже здорово поизносились. У кого-то конечности были стерты так сильно, что в серых лохмотьях разлагающейся плоти проглядывали кости. У других ткани обвисли на остове, словно одежда на пугале. Плоть одного сильно расперло трупными газами: кожа на брюхе вздулась, набрякла огромным пузырем и омерзительно лоснилась. Казалось, тронь – взорвется!
Вот уж кому солнышко прямо противопоказано!
Конечно, анимация мертвых тел замедляет процессы разложения,
