поднимаясь на крыльцо. Снял с двери замок (ключа к нему не было изначально, и выполнял он чисто психологическую функцию, но Шкету почему-то так казалось спокойнее); уверенно прошёл в комнату и, чиркнув спичкой, зажёг керосиновую лампу. Возникшее в желтоватом свете замкнутое пространство создало иллюзию, если не уюта, то защищённости, – как тебе? – в голосе Шкета звучала законная гордость.
– А как мне? – переспросил парень, и Шкет решил, что разговаривать с ним всё равно, что со шкафом, оставшимся от прежних хозяев. Значит, ничего в его жизни и не изменилось – только еды ему сегодня достанется в половину меньше.
Да, шкаф в этом плане был более удобным собеседником…
– Есть хочешь? – спросил Шкет, настраивая керогаз.
– Да.
– Ну, ещё бы! Пожрать – это мы все здоровы, – Шкет усмехнулся. Повернул кран, и тоненькая струйка ударила в дно сковороды, – можешь умыться, если хочешь.
Вместо ладоней, парень подставил рот, а потом и вовсе жадно прильнул губами к холодному металлу.
– Сушняк, да? – с пониманием заметил Шкет, – может, ты перебрал, оттого и не помнишь?
– Если б я не помнил только то, что было вчера!.. А я ж ничего не помню.
– Тогда, похоже, опоили тебя чем-то.
Колбаса уже дёргалась в кипевшей на сковородке воде, и Шкет принялся чистить лук. При этом он неожиданно пришёл к выводу, что человек, какой ни есть, всё равно лучше шкафа.
– Знаешь, – он тупо смотрел на луковицу, – может, в этом и есть какая-то прелесть.
– В чём? – не понял парень.
– В том, чтоб ничего не помнить. Взять меня – я всё помню, но, думаешь, мне от этого лучше?.. А вот так, как ты – взять и начать с чистого листа… А то, лежишь ночью и вспоминаешь, что, и квартира у тебя была, и жена…
– И что с ними стало?
– Тебе это интересно?
– Нет, – парень покачал головой, – я думал, тебе интересно.
– И мне не интересно, но никуда ж не денешься, – смешав лук с колбасой, Шкет взял с полки «бычок», – куришь?
– Не знаю.
– Тогда и нечего начинать. Добро ещё на тебя переводить, – Шкет с удовольствием затянулся, – куртка у тебя хорошая. Только околеешь ты в ней зимой.
Докурив, он водрузил сковороду на стол и протянул гостю ложку.
– Давай. Только не забудь, хлеб надо ещё на утро оставить.
Весь ужин занял какие-то десять минут, и мысли Шкета вернулись в исходную точку.
– Знаешь, – он откинулся на спинку стула, – я к тому, что околеешь ты. Завтра сходим к отцу Геннадию.
– Кто это? – спросил парень.
– Поп. Он, таким как мы, старьё всякое раздаёт бесплатно. Люди ему несут, понимаешь, да?.. Я б тоже носил, чем выбрасывать… Там, кстати, хорошие вещи попадаются. Только не люблю я к нему ходить.
– Почему?
– Мы на жизнь по-разному смотрим, – усмехнулся Шкет.
– Почему?
