формы. – Она вдруг подумала, что говорит очень скучно. – Мисс Кларк набирает строку на наборную верстатку – позвольте, мисс Кларк, – она регулируется по ширине, видишь? – Она показала верстатку Хелен.
Та опасливо посторонилась:
– Боюсь испачкаться, сегодня мы с Гарри обедаем у Бичемсов.
– На ней еще нет краски, миссис К., – усмехнулся Андерсон.
Каждый раз, как Фидо слышала это его обращение к Хелен, ее коробило. Что это, вульгарность или самоуверенность? Но затем она укоряла себя за чрезмерный снобизм: скорее всего, это грубоватая манера объясняется тем, что он военный.
– После каждого проката печати все самым тщательным образом чистится и промывается специальным составом, – успокоила она Хелен. – Качество печати целиком зависит от чистоты и аккуратности. «Господи, как нудно и серьезно я рассуждаю в свои двадцать девять лет!»
– Ну, меня ты никогда не примешь на работу! – шутливо заметила Хелен. – Я ужасно несобранная, к тому же у меня слишком пухлые пальцы.
– Твои пальцы – не главное, вот характер определенно будет препятствием! – со смехом согласилась Фидо.
Приведя гостей в кабинет, она предложила им чаю.
– Ого, у вас Теннисон[26]. Превосходно! – Андерсон указал серебряным наконечником трости на стихи в рамке и с пафосом прочитал:
Мгновенье преходящее бесценно,
Да не оставь его бесследным:
Трудись и в час ночной,
Когда вокруг все спят.
Фидо улыбнулась:
– На самом деле это стихи поэтессы мисс Анны Уолкер.
Хелен усмехнулась смущению Андерсона.
– Но поразительно похоже на манеру лауреата, – принялся оправдываться тот.
За бутербродами с креветками выяснилось, что у Фидо и полковника есть общие знакомые в Шотландии.
– Это предприятие делает вам честь, мисс Фейтфул, – отметил он.
– Но в свое время у нас было много противников!
Хелен замерла, изящно держа в пальчиках крупную креветку.
«Ага, это ее заинтересовало!»
– С самого начала нам практически объявили войну и всячески старались помешать работе, – рассказывала Фидо. – Били окна, мазали типографской краской рамы для заключки и табуреты, безнадежно портя платья работниц, вынимали литеры из гнезд и перемешивали или просто расшвыривали их по полу, машины разбивали ломами… Да, тяжелое было время! Мы несли огромные убытки, не говоря уже о том, чего это стоило нам в моральном отношении.
– Дорогая, но это невероятно! – воскликнула Хелен.
Удивительно, но спустя несколько лет то, что казалось таким унизительным, представляется Фидо забавным.
– В газетах и журналах меня осыпали оскорбительной бранью; признаюсь, я не сразу научилась не обращать на них внимания. Но уже через год затраты «Виктории-пресс» начали окупаться, я удостоилась одобрения ее величества,
Теннисон Альфред (1809—1892) – английский поэт, имел почетное звание поэта-лауреата. Королева Виктория присвоила ему за поэтическое творчество титул барона.
