на полке не у дел.
Крылова басня не пошла мне впрок.
Я про мартышку и очки.
Полезный ведь сказали инструмент.
Тут Библию мне дали парни – простачки.
– Ценнейшая! – сказали. Сработал тот же аргумент.
Взял: пригодится. Дома полистал. Не понял.
На полке теперь она пылится.
Мораль.
Лишь научившись владеть тем инструментом,
Из нее ты пользу извлечешь.
А размышляя, в Божьем слове
Ты несравненных благ приобретешь.
***
Нам в камеру, когда таких бросали,
Мы – представители особо тяжких преступлений
Что с таким "гостем" делать знали.
И ненаказуемы мы были без сомнений.
Нам поглумиться – лишь забава.
Но к этому как руки приложить?
Он весь измят, где тут добавить,
Он даже безразличен – жить или не жить.
Впрочем, добивать не разрешили,
Надо, помочь язык ему всего лишь развязать.
Губы искусанные еле прошептали:
"Уверен, меня каждый сможет оправдать,
Электрошокер, к ногам прижав, пытали.
Я молчал…
Но, когда с ним мне к паху приближались…"
Мы онемели.
Садисты так не изощрялись!
Но понять хотели,
Что за тайны, что так их добивались?
В эту ночь не спали. Мы слушали его.
Струйка крови с края губ стекала.
Он тяжело дышал. Откуда сила у него
Нам говорить про Бога – удивляло.
Смутно святое нами понималось.
Ржой мозги давно уже покрылись.
Видно, сердца наши истосковались,
Мы будто в детство, в грудь матерей уткнулись.
Уже к рассвету всей камерой молились.
Мы к чистому сердцами прикипели.
И перед Богом впервые повинились,
И в сердце благовестника воспели.
***
Мой брат, что разлучило нас с тобою?
По крови – близкие, идеи далеки.
Мне больно сознавать, не скрою,
Что мы не спутники с тобою, а враги.
Служу я Богу. Ты служишь Сатане.
Грешна, что я вписала их в одну строку,
Создателя с убийцей наравне.
Не выдержу, конечно, и сотру.
Нет, лучше опровергну и сожгу,
Немыслимо такое совместить.
И все же с братом разлучиться не могу.
О, Боже, дай мне силы разъяснить.
Не хочу в атаку с Сатаной вступить.
Много чести, не стоит он того.
Но брата добровольно уступить
Я не намерен ни за что.
С Отцом тебя коварный разлучил.
