на стоматологическое кресло и, отчаянно взвыв, вцепился в шланги, пытаясь оторвать их от себя. Но мои пальцы безрезультатно хватали мягкий, словно резина, металл, соскальзывали, а в мозгу больно пульсировала всего одна мысль: «Сейчас будут резать… Сейчас будут резать…»
Сопротивление я оказывал яростное, но это не сильно мешало дроиду. Через минуту я уже сидел в кресле, прикованный к нему восьмью стальными скобами. Две на ногах, четыре на руках, в локтях и запястьях, одна вокруг пояса и еще одна, едва не придушив, обвилась вокруг моей шеи.
– Кантагат панград, манг Гуур, – сказал дроид и выжидающе уставился на своего хозяина.
– Инкат.
Короткий приказ; дроид нажал на что-то, расположенное на спинке кресла, и в затылке тут же взорвалась боль, запекло со страшной силой. Я заорал, напрягся всем телом, чувствуя, как жжение поднимается вверх, окутывая голову.
– Ангадалатара крузгот, – тем временем принялся что-то говорить дроид. – Лид инкат сфорошла уже на двадцать шесть процентов. Линдаую конторузка височных долешингат, умонго сорок семь процентов. Дээна сращение в норме, патаргуз проходит успешно. Реакции в норме. Восемьдесят восемь процентов. До завершения шесть секуторов, пять секуторов, четыре секунда, три секунда, две секунды, одна секунда.
Только что понятое мною слово «секунда» от такого частого повторения вновь потеряло смысл, но это не помешало мне удивиться. Я теперь понимал дроида.
– Вживление чипа дээна шестьдесят дробь четыре проведено успешно, – в это время закончил он. Шланг вновь нажал на одну из кнопок, жжение в затылке резко исчезло, даже немного приятно стало.
– Никто и не сомневался. – Длиннорукий довольно кивнул и бесшумно поплыл в своем кресле в нашу сторону. Остановил его в паре метров.
– Этот чип стоит двести расчетных частиц, – сказал таким тоном, что я невольно почувствовал себя должником.
– Никто не просил его мне ставить.
– Никто никого и не спрашивал.
Парировав, он снова привел кресло в движение, подлетел ближе.
– Ну что ж, теперь, когда различие языков перестало быть препятствием, я дам тебе основную информацию. Зачем мы тебя взяли, каковы теперь твои обязанности, каковы права…
Сказав последнее, он рассмеялся, а я нахмурился. Значит, прав – никаких.
– Итак. Ты землянин, потомок родонтинов.
– С чего бы это?
– Не перебивай великого Гуура, раб, – вмешался в наш разговор голос и тут же извинился. – Прошу прощения, великий Гуур. Я всего лишь указал ему его место.
– Ничего. Все верно. – Длиннорукий посмотрел на меня взглядом опытного разводилы. – Помни, ты теперь раб, ты служишь мне. И говорить можешь только тогда, когда я позволю. Тебе понятно?
Повисла пауза.
– Я тебя спрашиваю, – сверкнув глазами, повысил он голос. – Чего молчишь?
– Ну, я думал, вы должны
