себя, любимых.
Соперникам поначалу вежливо отказали. Они намека не поняли и начали захватывать земли, находящиеся под нашим суверенитетом, в полной уверенности, что мы на конфликт не пойдем.
И началось. Отдельные стычки с перестрелками между передовыми отрядами вылились в серьезные бои, политики не прекращали излюбленную игру с нотами протеста, высылкой дипломатов и громкими заявлениями, потом началась большая война.
Мало нам было потери многих миллиардов людей, оставшихся на Земле! Привычка резать друг дружку по любому поводу оказалась неискоренимой, кроме того, надо было выбросить накопившуюся отрицательную энергию: виноватой во всех случившихся бедах объявлялась противная сторона, и старинный принцип «они плохие только потому, что не наши!» возобладал даже в то время, когда нам больше всего требовались единение и совместная работа по выходу из глубочайшего кризиса.
По счастью, велись только наземные бои, без массированного использования космических флотов и оружия массового поражения. Политики знали, что в противном случае основная цель – спасение человеческого сообщества – окажется недостижимой. Потратили море денег, пошли на огромные жертвы, с невероятными усилиями вытащили с гибнущей Земли несколько сот миллионов и тут же загубили их в бессмысленной бойне. Очень здорово, просто восхитительно! Прекрасный завершающий аккорд, достойный финал цивилизации прямоходящих диких обезьян, ошибочно именующихся людьми.
ВКК лишь изредка оказывали огневую поддержку частям на поверхности Афродиты, но никогда не переходили границу, за которой отчетливо маячил Апокалипсис Номер Два. Зато полевые части веселились от души.
Отлично помню первую высадку на «оккупированные территории» – это было на северо-востоке «Рыбки», как мы сокращенно именовали полуостров. Америкосы уже успели отгрохать здесь барачный городок и начали бурить скважины, возвели несколько оборонительных линий «на всякий случай» и перебросили с севера немаленький гарнизон.
Мне, как всегда, повезло, – едва вывалившись из десантного катера и отбежав на десяток метров, я споткнулся о камень и полетел носом в серую грязь. Секунду спустя в катер угодил плазменный разряд, почву тряхнуло, завизжали раскаленные металлические осколки, но ни единый меня не задел. Столбы дыма, пылища, шипение энергетических разрядов, трещат статические разряды отражающих силовых полей – для человека понимающего и увлекающегося войной нет картины милее сердцу. Одна беда – здесь могут убить насмерть, мокрого места не останется (незнакомого мне сержанта группы поддержки, находившегося всего в трех шагах, начисто испарило плазменным «плевком»).
На всю операцию было отведено сорок минут, а мы воевали семь часов – каково?! Никто и представить не мог, что будет оказано столь активное и мощное сопротивление. Командную группу уничтожили в полном составе, защитные поля челнока не выдержали,
