для того чтобы вот так запросто покончить с собственной жизнью.
– У меня братан от фашистских боевых газов под землей погиб, а вы мне тут…
Человек в куртке прикурил сигарету от стальной зажигалки, украшенной орлом, держащим в когтях корявую свастику.
– Однако это тебе не мешает разъезжать на новеньком «опеле», – заметил он, стряхивая пепел в немецкую каску, почему-то вверх дном стоящую на прилавке. – Так ты считаешь, что твой брат отравляющими газами задохнулся?
Толян молчал. Его кулаки стали белыми от напряжения.
– Тогда почему ты жив? Вы же вместе были там.
Копатель попал в точку. Этот вопрос мучил Толяна с тех самых пор, как он очнулся на рассвете рядом с полностью засыпанным дзотом. Да и вряд ли можно было назвать дзотом холм, поросший травой высотой Толяну по пояс. Рядом с парнем лежал абсолютно новый китель штандартенфюрера СС, автомат МР-40, пара немецких винтовок «Маузер», густо покрытых ружейным маслом, и сапоги с мокрыми – наверное от росы – носками на стоячих голенищах.
«Откуда он знает? Кроме нас двоих, там никого не было…»
Человек в куртке снял темные очки и посмотрел на Толяна неестественно белыми для человека глазами. Толян сразу вспомнил, где он видел похожие глаза.
– Завтра в поле под Курск едет экспедиция. Вот твой билет и аванс. Закажешь по брату панихиду.
Он вынул из внутреннего кармана куртки и положил на прилавок перед Толяном дешевый белый конверт. Внутри конверта было что-то, по форме похожее на пачку купюр.
– Теперь ты в команде. За тобой утром заедут. Так что будь готов.
Человек надел очки обратно на лицо и снова усмехнулся. Похоже, такая у него была привычка – по поводу и без повода дергать уголком тонкогубого рта, отчего бледная кожа на щеке собиралась в складки, обнажая тонкие, длинные и острые, как шилья, зубы.
– Не бойся, – сказал он. – Это была твоя первая могила. Возможно, что в какой-то из следующих ты еще встретишь своего брата.
Человек в куртке, не прощаясь, повернулся спиной к Толяну и как-то очень быстро и незаметно влился в толпу. И сразу же пропал, растворился в ней, будто его и не было вовсе.
Толян опустился на пустой ящик и впервые в жизни заплакал.
К волосатому гитаристу присоединились единомышленники с трубами и начали деловито устанавливать колонки. Толян утер слезы, потом встал, вышел из-за прилавка, быстро подошел к музыкантам и от души, с оттяжкой ударил кулаком по первой подвернувшейся под руку небритой челюсти.
Владислав Выставной
Мясо
– Ты! – прорычал нео, ткнув в мальчика кривым черным пальцем.
Косматое чудище пялилось на ребенка единственным выпученным глазом. Монстр нависал над ним, обдавая смрадом неровного дыхания, заставляя сжаться в испуганный ком.
Тим всхлипнул. Прочие дети оцепенело смотрели на него, в глубине души радуясь, что на этот
