от запекшейся крови. На белой части обрывка были видны слова. Дом, этаж, комната… И подпись «Лети…».
Остальное скрылось под бурой коркой.
Она подняла голову и прямо взглянула в глаза офицера.
– И что теперь, капитан? Будешь вешать на меня убийство на территории периметра? Или предложишь спать с тобой за неразглашение?
– Дура, – хмыкнул капитан. – Жалко мне тебя. Ладно я сегодня командир патруля, а будь кто другой…
– Я могу идти? – с вызовом спросила Летиция.
– Иди.
Она повернулась и пошла прочь.
– Дура, – повторил капитан, глядя ей вслед. Потом достал из кармана зажигалку, сработанную из стреляной гильзы, щелкнул колесиком и поднес к огню обрывок бересты. – Эх, жизнь красивая…
Буквы на бересте быстро съежились и почернели, превращаясь в пепел. А бурая корка еще некоторое время корчилась на земле, пожираемая огнем…
Карина заглянула в гримерку.
– Ли, там твой пришел. Ждет.
…Он сидел на том же боковом диванчике, время от времени бросая мимолетные взгляды на входную дверь. Как всегда с головы до ног упакован в кожаный костюм со скрытыми броневставками, светлые волосы зачесаны назад, лицо тщательно выскоблено дорогой бритвой. Длинные пальцы рассеянно вращают чашечку с кофе. Как всегда, без сливок, с несколькими каплями виски. Всего лишь настоящая фарфоровая чашечка без малейшего следа сколов, восстановленная с погрешностью до минуты, с настоящим кофе и настоящим виски, привезенными в этот бар специально для него. Даже не выходя из гримерки, Летиция прекрасно видела перед собой эту изученную до мелочей картину.
– А пошел он, – ровно сказала Летиция. – Не танцую я сегодня. Не хочу.
– Упс, – озадаченно произнесла Карина. – Понятно. Здесь требуется тяжелая артиллерия…
– Захочешь, милая, – прищурился бармен. – Или забыла?
Она не забыла. Она знала, кто этот человек на боковом диванчике, и зачем он пришел сегодня в этот бар. Она слишком хорошо знала, какими возможностями располагает главарь рейдеров. Не пахан мелкой бандитской шушеры, что шарится по городу, сожженному Последней Войной, а вожак организованной группировки – мощной, хорошо вооруженной, поставляющей маркитантам шамирит, который те сами не всегда могут добыть.
Она знала. Но сегодня ей так хотелось забыть…
Занавес раздвинулся.
– Сегодня для вас танцует… Летиция!!! – радостно прорычал бармен за ее спиной.
Ноги не слушались. Впервые за несколько лет и сцена, и музыка, и шест были отвратительны, а эти потные лица вокруг сцены казались мордами омерзительных мутантов, перенесенных на территорию периметра чьей-то неукротимой злой волей.
Шест приближался. Приближались хари, покрытые мелкими бисеринками выступившей влаги, и жадные глаза, вдавленные в уродливые черепа. И все сильнее возрастало желание с криком броситься в эти глаза и рвать их ногтями, пока они не вывалятся из глазниц
