Лучше всего сделать вид, что любуешься облаками (а что, неплохие облака), и пойти дальше. Я пошел, надеясь во время созерцания неба не наступить на кого-нибудь.
В последнее время мелкота просто затопила собой деловую часть Дракенфорта. Все как сбрендили и бросились делать карьеру. Говорят, что у нас самый мягкий налоговый климат для мелкого и среднего бизнеса. Каждый идиот может сколотить себе капиталец. Даже Снифити открыла лавку, где продавались товары для шитья и всякие женские безделушки…
Воспоминания о моей любимой всколыхнули на мгновенье в моей душе множество воспоминаний. Романтические прогулки, купание голышом на диком пляже, поездка в Чувырлу на празднование двухсотлетия местного губернатора-гнома… Если бы Снифити не была такой сумасшедшей… То что? Не знаю. Пока меня не очень привлекает перспектива семейной жизни.
Чтобы отвлечься от неуместных сейчас раздумий, я посмотрел в сторону моря.
Гавань кипела, словно котелок с овощной похлебкой. К пирсу подходил большой альвийский корабль из Симиуйна, на борту которого было написано «Королева Алиса». Обратным ходом, в сторону выхода из Гавани, тяжко перекатывалась на волнах баржа «Мурена», принадлежащая Алмазному Концерну. Охраняли ее три набитых вооружением под завязку катера.
Я добрался до конца улицы, когда меня позвали. Из толпы появился Керк. Мы отошли в сторону, чтобы не быть затоптанными троллем-возчиком, на спине которого, в кресле, сидела парочка фей.
– Что, навещал старика? – спросил Керк.
Мой давний приятель был чуть ниже меня ростом и намного шире. Ширину эту составляли мускулы. Кулачки Керка будь здоров – гроза хулиганов и кабацких задир. Кажется, мы знакомы с этим квадратом тысячу лет. Эх, Старые Добрые времена!..
– Был. Поговорили по душам, – сказал я.
– По душам?
– Ну да.
Керк не понял. Я его не винил. Мне до сих пор казалось, что на меня напустили какие-то зловредные чары.
– Мы собирались с парнями заглянуть к нему. Обсудить насчет самолетов.
– Лучше не сейчас. Мне надо со всеми вами кое-что обсудить. Это касается звена.
– А точнее?
– Потом. В данный момент я иду домой, чтобы оторвать пару часов сна, – сказал я. – А вечером…
– Мы собирались помянуть Чуонга и Щупфорта. В «Фиолетовой грозе». Вечерком.
– Я приду. Заодно и обсудим.
Керк прищурился, поглядев мне в лицо.
– Или ты решаешь какие-то неразрешимые философские проблемы, приятель, – сказал он. – Или что-то замыслил!
Да, видно, слишком много написано у меня на лице. Я прицепил кривоватую наглую улыбочку сорвиголовы.
– Поживем – увидим, дружище Керк.
Громила цокнул языком.
– Ты мне не нравишься…
Улыбка исчезла. Мои веки слипались. Я чувствовал себя так, словно три дня подряд затаскивал на гору здоровенный камень, который срывался вниз, как только я
