должно. А должным являлось активное участие в надвигающихся событиях и следование путем данной ему силы. То, что настали особые времена, мастер знал и без туманных речей Карады, к которой он привел Альну. Сколько бы Лодан ни ругался и ни злился, он то, что он есть, хотя и не до конца понял, что именно. Но правила «кому многое дается, с того многое и спрашивается» никто не отменял. Вверенный его заботам слабосильный калека превратился в уверенного в себе молодого мужчину и отменного лучника. Когда Арен вместе с Роланом рванулся защищать Холмы от бандитов, мастер почувствовал, что юноша встал на свой собственный путь, а Лодану еще предстояло нащупать свой. Их пути начали расходиться, хотя могли пересечься еще не единожды. Отправившись по наитию на юг в сторону столицы Игмалиона и задержавшись по пути у приятной вдовушки, он теперь подходил к палатке десятника Латли. Войска принца Лартина вторую декаду вели бои за Илайский перешеек.
Во время боев Лодан аккуратно посылал стрелы по всему просматриваемому сектору, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, потому что его стрелы всегда находили цель, и на этом жизнь цели заканчивалась. К счастью, во всеобщем бардаке первой в жизни окружающих его людей военной кампании никому не приходило в голову внимательно присмотреться к немолодому лучнику. Стреляет, попадает, пока еще жив – и ладно.
К концу скоротечной войны Лодан Нэдри стал десятником, был рекомендован на повышение, но как вольнонаемный имел наглость заявить, что его ждут домашние дела, и Нэдри скрепя сердце отпустили в отставку. Дел у Лодана не было, но и находиться в регулярных войсках он интереса не имел. От жалованья отставной десятник отказался, чтобы, никого не ставя в известность, остаться в столице, но некоторую сумму за хорошую службу получил. На эти деньги он снял крохотную комнатушку в предместье и жил, пытаясь сообразить, что же не дает ему вернуться в родные леса из этого нелепого скопища народа. А что-то точно не давало.
Юноша с пепельными волосами остановился на углу восьмой кольцевой города Игмалион, внимательно вглядываясь в камни под ногами. Он уже не первый раз проходил по этому месту, и каждый раз что-то не давало ему покоя.
– Кровь, – прошептал он себе под нос. – И кровь не одного человека…
Халег поднял глаза, осматривая выступ стены углового дома и нависающий над улицей каменный карниз, покрытый узорной резьбой.
– Очень странно…
– Простите, что вы сказали?
Юноша резко повернулся и увидел в трех шагах от себя худощавого бледного человека в черном камзоле. Средних лет, но почти седой, с резкими чертами лица и странными желтоватыми глазами незнакомец внимательно смотрел на Халега и явно не собирался уходить.
– Я сказал «кровь», – смутился молодой человек; задавший вопрос человек был действительно странным и даже опасным, но не для него, иначе бы Халег почувствовал его приближение.
– Почему вы так решили?
Вопрос
