своем чердаке. Среди вещей не нашлось ничего интересного. Старая обувь, детские лыжи, сломанные мышеловки, проткнутый мяч, обломки стула, кашпо для цветов разных размеров, большинство сломанных, распиленные для чего-то черенки от лопат; также были связки газет и журналов, книги, пара картин, не представляющих никакой ценности, керосиновая лампа, куклы, доски. Все это Олег, конечно, видел во время приборки, но надеялся втайне, что наткнется на что-нибудь неординарное.
В конце концов, ему надоело копаться в останках чужой жизни. Он распределил весь хлам на то, что пригодится и все остальное, годное лишь для свалки. Привлекали газеты. Олег прочитывал кусочки статей, ничего не значащих, пустых, но притягательных. Пожелтевшая отсыревшая бумага напоминала пергамент. Взгляд скользил по строчкам, вылавливая отдельные фразы. Олег долго не мог оторваться от старых газет, пока не понял, что эта зараза затягивает слишком сильно. Он отнес газеты и журналы в сарай и положил в угол. Они пригодятся на растопку. Туда же отправились деревянные обломки стульев и доски, которые ни к чему не приладишь.
После ревизии Олег отнес мусор на свалку. Потом до самой темноты он сидел возле дома и думал об особняке.
На следующий день после того, как тетя Ирина вернулась и похвалила Олега за работу, он увидел возле ее дома джип. Черно-серебристый. Ничего подобного в поселке еще не было. Соседи выглядывали из своих дворов посмотреть, кто это мог приехать. Валентина Синицына подозвала Олега к себе и спросила, знает ли он что-нибудь. Тот ответил: не знает. Может быть, дачники.
Людей из города здесь не было давно. На памяти Олега никто не пытался поселиться здесь, чтобы провести в приятной обстановке неделю-другую. Он подумал, что слухи о новом обитателе поселка уже распространились. В таком месте можно скрыться, но мало удается скрыть. Он – исключение.
Подошел Старостин, живущий на другом конце поселка в покосившемся доме.
– Сначала ко мне заехали, – сообщил он.
– Что им было надо? – спросила Синицына.
– Дачку снять. Или комнату.
Старостин поправил кепку и позвенел ключами в карманах. Олегу захотелось уйти. Старостин смотрел на машину.
– Богатей. Только на таких машинах они ездят. И какого лешего ему здесь понадобилось?
Валентина не смотрела на машину, а вглядывалась в окна дома тети Ирины. Олег испытывал прилив ревности.
– А что он делает у Шведовой? – спросила Синицына.
– Я сказал, что она может сдать комнату.
– А ты что же?
Старостин причмокнул губами, он был обижен и не скрывал разочарования.
– Не понравилось ему, видите ли. Весь дом мне этим… лосьоном после бритья провонял. Сказал, что у меня слишком сыро да и домишко кривой.
Все и так знали, что это правда. Старостина задела реакция постороннего.
– Я спросил, зачем ему,
