отвечать. Олег помнил, что пуститься в расспросы его заставили бурые пятна на руках отца, которые он заметил на днях. В первый день было так, во второй, в третий. И еще это бурое виднелось под ногтями и вокруг них. Мальчик убедился, что оно не убирается даже при помощи мыла. Поразмыслив, мальчик пришел к выводу, что отцовы руки измазаны в крови.
– Он забойщик. Убивает коров и свиней, – сказала мать, обернувшись через плечо.
Выражение ее лица означало, что Олег должен отстать. Ему было достаточно пищи для раздумий, по крайне мере, на ближайшее время. Отец – забойщик, убивает животных, мясо которых перерабатывают какие-то другие люди. На комбинате. Все ясно. Поэтому руки у него в крови. Она гнездится под ногтями.
Мальчик представил большие, разработанные отцовские руки, широкие пальцы, покрытые грубой кожей, мозоли на ладонях, напоминающие холмы. Они казались Олегу сделанными из камня или из прочного дерева. Выпив, отец принимался его щекотать, и мальчику казалось, что по ребрам гуляют не человеческие руки, а клешни какого-то жуткого животного. Ему нравилось, и в то же время он боялся, что эти пальцы однажды проткнут его бока. Через пять минут у Олега возник еще один немаловажный, по его мнению, вопрос: чем отец убивает этих животных. Можно спросить у него самого, но тогда придется ждать до вечера. Любопытство было сильным. В его детском мозгу рождались фантастические картины, и в каждой из них отец принимал облик чудовища с огромными зубами; он походил на большущего волка с зубами величиной с кухонный нож и набрасывался на коров и свиней. И все другие люди на комбинате, которых мальчик ни разу не видел, представлялись ему страшными кровожадными существами.
Олег выглянул в окно, посмотреть, где мать. Она стояла возле сарая, уткнув одну руку в бок, и курила. Он помнил, что не решился задать свой вопрос. Мать была раздраженной. Не стоило лезть к ней, раз она в таком настроении. По заднице она била больно, расчетливо, поэтому синяк не проходил долго. Ей было известно, как продлить страдания своей жертвы.
Докурив, мать бросила сигарету в бочку, что стояла в углу дома под желобом для стока дождевой воды. Подхватила пустой таз и пошла в дом. Олег сел за стол, схватился за карандаши. Мать стала возиться на кухне. Мальчик наблюдал за ней. Его рука с карандашом сама собой бродила по листу, вычерчивая хаотичный узор ломаных линий. Заметив прищуренные глаза матери, Олег решил дождаться отца и не лезть на рожон.
В разговоре с отцом был нужен подходящий момент. Он тоже был скор на расправу, только специализировался на подзатыльниках. Подзатыльники, конечно, были хуже щекотки. Мальчику казалось, что с его головой встречает большая тяжелая дубина. Однажды от очередной затрещины из его глаз посыпались искры и мать назвала отца ублюдком. Ублюдок и козел, произнесла она так, словно выплевывала сопли.
Мать снова вышла во двор, ее голова в розовой косынке промелькнула за окном. Олег посмотрел на свой рисунок. Среди мешанины темно-синих линий выделалось нечто
