он голоден.
– Жуть, – сказал кот.
Я достал из кармана пять сантимов.
– Бери, закажи себе что-нибудь, пока не начался допрос.
Кот исчез, не заставив себя упрашивать. Я покачал головой. Мы с ним еще намаемся.
Свины, вооруженные до зубов, втолкнули в двери первого быка. Этого я не видел. Наверное, он из тех, кого сцапали в лагере за пределами Похлебки. Бык, связанный крепкими веревками, проковылял к большой плахе, на которой кололи дрова, и сел. Видок у него был еще тот.
Я принял грозный вид. Налил пива и отхлебнул. Бык повел плечами и облизнулся. Я стал задавать подготовленные заранее вопросы. Не слишком сложные, но они заставили его попотеть и поднапрячь извилины. Жуткое дело, когда пытаешься думать тем, чего нет.
После пяти минут расспросов я понял, что этот ничего не знает, и отпустил его. Свины ввели следующего. И бычий конвейер пошел. На четвертом допрашиваемом появился Барс.
– Ты где был? – спросил я.
– Ужинал, – ответил, ковыряясь в зубах, ответил кот. Он обошел сидящего на плахе быка со всех сторон. Осмотрел, словно выбирал лошадь на базаре. Задержанный следил за перемещениями хвостатого со страхом и подозрением.
Ничего не сказав, Барс занял свое прежнее место. Вытащил чаромер и принялся что-то в нем крутить. Допрос продолжился. Время от времени, после очередного ответа на вопрос, я косился в сторону Пышехвоста, но тот мотал головой. Это означало, что лжи чародей не замечает.
Я ел со всем возможным вызовом, чавкал, хрустел и чмокал, наблюдая за реакцией быков. Обалдевшие от похмелья, испуганные, не знающие, что их ждет, голодные, они захлебывались слюной. Поделом. Никто безнаказанно не уходит, нашкодив Бригаде.
Наконец, появились те, с кем мы дрались в «Пегги Сью». Барс ощетинился и зашипел на Одноглазого. Бык воззрился на него, оскалил зубы, но ничего не сказал. Еще сильнее его повергла в шок моя физиономия.
Одноглазый понял, что от возмездия ему не уйти. И начал сдавать своих приятелей. Всех. Кто чем занимался и когда. Сдавал с удовольствием, хотя я ему ничего не обещал.
– Чистая правда, – сказал кот, когда Одноглазого вывели.
В животе у меня заурчало, пища, которую я проглотил, и газы от пива устроили свистопляску.
– Теперь картина проясняется, – сказал я.
– Похоже.
– Пока все указывает на мою версию.
– Кто-то из них убил вашего сержанта.
– Я тоже так думаю. Держи ухо востро и не забывай про свой прибор, – сказал я. Ввели перевязанного Однорогого. Тот с порога упал на пол и стал мычать, что он не виноват, что он ничего не знает и так далее.
Я не стал задавать ему старые вопросы и врубил в лоб.
– Кто убил нашего свина?
– Это он, все он!
– Кто? – грохнул я. Раньше этот детина не выглядел таким жалким. Он косился то на меня, то на кота, который ходил вокруг него, скаля острые зубки. Видимо, считал, что все
