это я могла забыть о своей неприязни к мистеру Уилсону.
– Кроме того, представляете ли вы, как это клеймо влияет на жизнь человека? Кто-то станет утверждать, что это просто один из политических инструментов, инструмент запугивания и подавления. Вы обвиняете кого-то в предательстве своей страны, называете «врагом государства», и его жизнь окончена. Это как обвинить кого-то в педофилии. В Древнем Риме было точно так же. Таким образом, мы видим Юлия Цезаря, амбициозного, разозленного из-за того, что у него отобрали армию. Да еще и ему угрожают обвинениями в государственной измене. Короче говоря, он приводит свою армию на берег Рубикона. Сейчас этой реки нет, так что никто не знает, был ли это ручеек или бурный поток. И вот он стоит там и размышляет. Наконец говорит своим людям: «Мы все еще можем отступить. Еще не поздно, но как только мы перейдем через реку, нам придется сражаться».
– Вы сказали, он был богат, да? Почему же он просто не взял деньги и не ушел? Послал бы сенат к чертям, чтобы они сами управляли армией, завоевывали народы, да что угодно. Они не оценили его, ну и все. В чем смысл? Что он должен был доказать? – Я услышала свой вопрос даже раньше, чем осознала, что произношу это вслух. Щеки загорелись от смущения. Никогда раньше не задавала вопросы в классе.
Мистер Уилсон не удивился, что я вдруг приняла участие в уроке, и тут же ответил.
– Да, он был богат, влиятелен. Он мог уйти в отставку и уехать в Галлию, жить в роскоши, и слуги бы до конца жизни кормили его виноградом.
Все рассмеялись, а я нахмурилась. Мистер Уилсон остановился перед моей партой и вопросительно взглянул на меня.
– Блу, как ты думаешь, почему он повел свою армию в Рим?
– Потому что он был чертов павлин и хотел стать королем, – тут же отозвалась я, стараясь скопировать его акцент. Класс снова зашелся в хохоте. – А еще он не хотел, чтобы его использовали или контролировали, – тихо добавила я уже без акцента.
– Думаю, ты права в обоих случаях, – мистер Уилсон отошел, снова обращаясь ко всему классу. – Все закончилось тем, что Юлий Цезарь побежал к мосту, где протрубил боевой сигнал и прокричал, я цитирую: «Пойдемте же туда, куда зовут нас знаки богов и преступления врагов! Жребий брошен!» Как думаете, что это значит? «Жребий брошен»?
Класс молчал. Конечно, были ребята, кто знал ответ, но, как обычно, руку никто не поднял.
– Нет пути назад, все решено, выбор сделан, возврата нет, – нудно пробубнила я.
– Верно. – Уилсон пропустил мой тон мимо ушей. – Все было в руках судьбы. И он перешел Рубикон, назад уже было не вернуться. Мы все знаем, что в итоге случилось с Юлием Цезарем, да?
Нет, мы не знали. Ну, точнее, я знала, но мне надоела роль образцовой ученицы.
– Юлия убили в результате заговора, подготовленного одним из его друзей. Шекспир написал трагедию, которая так и называется: «Юлий Цезарь». Вы все должны ее прочитать, готовьтесь, в пятницу будет тест. – Уилсон только улыбнулся в ответ на
