может оказаться высокомерным, и другие ребята быстро его осадят. Кто знает, может это и правильно, но лучше не перегибать палку, вы же ещё дети, понимаешь?
– Как же. – Хмыкнул брат.
Ничего он не понимал.
Но отец оказался не прав. Макс Радов не был высокомерным. Они с Вовкой быстро подружились, и так я узнала, что богатенький сынок сам продал все свои гаджеты, скутер и даже модные джинсы, чтобы помочь деньгами Радову-старшему, который к тому времени уже еле сводил концы с концами и был вынужден распрощаться со всей остальной недвижимостью, автомобилями и дачей.
Макс неплохо адаптировался на новом месте и уже через месяц выглядел так, будто ничем не отличался от любого мальчишки с нашего района.
– Это Карина. – Бросил Вовка, махнув в мою сторону рукой, когда Радов впервые пришёл к нам в дом. – Моя младшая сестра.
– Привет. – Насмешливо скользнул по мне взглядом Макс и без помощи рук избавился в прихожей от своих кроссовок.
Я чуть не ахнула в восхищении – так круто это смотрелось.
– Она мелкая, поэтому играть мы её не возьмём. – Ухмыльнулся брат. – Пошли. – Развернулся и направился в свою комнату.
– Девчонок не берём. – Пожал плечами Макс и последовал за ним.
Они ушли играть на приставке, а я направилась жаловаться маме.
Знаете, в этом возрасте три года – целая пропасть. Когда тебе двенадцать, а им по пятнадцать, дело даже не в разности полов. Я была совсем ещё ребёнком, глупым, неуклюжим. Не интересовалась модой, косметикой, мальчишками. Мне нравилось кататься на велосипеде с моим другом Филей и его соседом Витькой. Мы залезали в чужие сады, воровали абрикосы и черешню, бегали на море, купались до одури, собирали камушки, рисовали мелом на асфальте или краской на заборах. Мы вместе смотрели мультики и пинали мяч во дворе, а Вовка с Максом казались нам совсем уже взрослыми из другого взрослого мира.
И, несмотря на это, я влюбилась. Тогда мне было почти тринадцать, и мама посчитала, что лучшим подарком к моему дню рождения станут уродливые брекеты, которые сделают меня «красивой-красивой, честно-честно». Конечно же, красоты они мне не добавили, и первым эффектом от брекетов стала моя сдержанная улыбка: я старалась не смеяться над шутками и улыбаться с закрытым ртом.
Сейчас, глядя на свои детские фотографии, я могу точно сказать: они меня ничуть не портили, даже наоборот. Но тогда взглянуть на вещи реально не было возможным. Мне казалось, что страшнее меня нет никого в округе.
– Привет, железяка! – Говорил Макс, когда приходил к нам за Вовкой.
– Привет, Гадов. – С гордо поднятой головой отвечала я.
5
И всегда делала вид, что мне до него и дела нет. А потом бежала к маме и жаловалась, что брат меня никуда с собой не берёт. Само собой, Вовка получал нагоняй, и ему приходилось таскать меня с собой на их «взрослые» гулянки.
Я приходила с ними на спортплощадку,
