Брюейс д'Эгалье
– Греков бери, сколько хочешь! А солдат не дам ни одного! – ответил тот. – У меня сейчас нет и полутора тысяч, а местные разбойники только и ждут случая, чтобы изрубить нас в куски!
– Так ты хочешь этих разбойников отдать мне? – даже привстал со стула Брюес.
– Вас ведь все равно рано или поздно перебьют англичане, так пусть греки умрут с пользой для Франции! – пожал плечами Шабо.
– Они раньше перережут моих матросов! – окончательно вышел из себя вице-адмирал. – От такого пополнения меня уволь!
Заполнив трюмы продовольствием, Брюес покинул Корфу, взяв курс на Тулон. Там затевалось нечто грандиозное, и в Тулон стягивался французский флот из всех портов.
А затем на Корфу неожиданно стали пребывать французские полки. В местном адмиралтействе спешно переоборудовали суда для перевозки людей и лошадей. В тавернах заговорили о какой-то морской экспедиции. Корфиотов, честно говоря, эти слухи мало занимали.
– Чем больше французов уберется от нас, тем лучше, а куда и зачем они поплывут, то нам без разницы! – говорили они промеж себя.
Никто еще не предполагал, что скоро, очень скоро Корфу станет ключевой точкой в большой европейской игре. Карты Адриатики изучали уже не только в Париже, но и в Лондоне и Петербурге.
Вступив на престол, Павел Первый сразу же объявил, что сохраняет за собой звание генерал-адмирала, пожалованное ему матерью в девятилетнем возрасте. А первым распоряжением нового императора было возвращение в Петербург из Кронштадта Морского кадетского корпуса. Уже через девять дней кадеты были на новом месте, и император приехал к ним на новоселье.
Затем Павел объявил, что летом следующего, 1797 года он намерен лично командовать Балтийским флотом. Для этого к неудовольствию англичан даже вернули в Кронштадт эскадру вице-адмирала Макарова, что крейсировала ранее с ними в Северном море.
Портрет Павла I в одеянии гроссмейстера Мальтийского ордена
6 июля Павел вместе с женой, старшими сыновьями и свитой прибыл на корабли, стоящие на внешнем рейде. Через два дня эскадра вышла в море, взяв курс на Ревель. Однако штормовой ветер и большая волна заставили корабли повернуть обратно. Сильная качка стала настоящей бедой для императорской свиты. Молоденькие фрейлины ползали на карачках по палубе и, потеряв всякий стыд, блевали желчью прямо на себя. Говорят, что именно с тех дней старший сын Павла великий князь Александр (будущий император Александр Первый) на всю свою жизнь возненавидел флот.
Четырех дней хватило и самому императору Павлу, чтобы охота плавать у него исчезла навсегда. Отныне он будет руководить моряками только с берега. Увы, но правнук пошел совсем не в своего великого прадеда, которому он всю свою жизнь пытался подражать.
А в воздухе уже носились тревожные слухи о подозрительном сосредоточении в Тулоне французского флота. Наиболее вероятным все
