произойти что-то страшное.
– Перестань, Катенька. У девушек перед свадьбой всегда бывает такое чувство, – уверенно отвечал Корнилов.
– Нет, тут что-то другое – как будто из прошлой жизни. Что-то неотступно преследует меня и не дает успокоиться.
– Не переживай, – убеждал генерал невесту, – тебя охраняют двое охранников. Они свое дело знают и не подпустят к тебе даже муху, если, конечно, та наберется смелости приблизится.
– Я знаю, – отвечала Ветрова, – но все равно переживаю и не могу нормально работать.
– Хорошо, – очевидно посчитав опасения суженой небеспочвенными, сделал заключение Эдуард Владиславович, – с этого дня, пока тебя не покинет чувство опасности, ты будешь носить легкий, но достаточно прочный, бронежилет. Под одеждой его не заметно, так что каких-либо серьезных изменений в твоей внешности не наступит. Считай, что это корсет.
– Да, так, пожалуй, будет намного спокойней, – согласилась Екатерина и посчитала уместным тут же задать еще один волновавший ее серьезный вопрос, – а что Бестужев? Может быть это как-то связано с ним?
– Уверен, что нет. «Барон», вернувшись тогда из Америки, был представлен к очень значимой награде, а узнав: какую официальную версию выдвинуло Правительство, вообще заткнулся и даже не пытался никого переубеждать, что было как-нибудь по-другому. Тем более сейчас он находится на нашей стороне и верно служит нашему государству, напрямую подчиняясь твоему будущему супругу.
– Да, но он может начать что-нибудь раскапывать и по собственной инициативе.
– А вот это вряд ли, – душевно улыбнувшись от подобной мысли, заявил Корнилов, – инициатива у нас дело наказуемое, и никто без ведома руководства ничего делать не рискнет и не станет, а как я уже говорил: вся агентура, в том числе и Бестужев, находятся в прямом моем подчинении. Кроме того, его нет в городе: он выполняет очень опасное и ответственное задание, и, я думаю, его хватит еще года на три, а может даже и на четыре.
– Прекрасно, – отмахнув от себя одно подозрение, промолвила прекрасная девушка, – хоть с одной стороны неприятностей ждать не приходится. После того случая с долларами я живу, словно бы какая-то не своя. Ведь столько тогда людей погибло.
– Это не люди – это преступные «выродки», – пытаясь успокоить совесть невесты, настоятельно произнес генерал, – ведь ты и сама надеюсь видишь: то, что было сделано, пошло обществу только на пользу, и людям становится жить намного легче и гораздо комфортнее.
– С этим теперь не поспоришь. В любом случае, чем старше я становлюсь, тем больше меня мучает совесть, и мертвые бандиты снятся мне по ночам, – и немного подумав, Екатерина печально добавила, – да и не только одни-лишь бандиты.
Корнилову была известна большая часть жизни Ветровой, поэтому он промолчал. На эту тему разговор тогда закончился и больше не поднимался. Екатерина же стала носить очень удобный
