светильникам, по-видимому, по случаю Рождества несколько лет назад. Там прочно обосновались пауки. С черного бархата обворожительно улыбалась обнаженная сеньорита, намалеванная каким-то местным дарованием. Разительным контрастом с гнетущей обстановкой была разухабистая мексиканская музыка, громыхающая в динамиках.
Вэн заказал бутылку виски.
– Я бы, пожалуй, чего-нибудь съел сначала, – сказал Айриш неуверенно.
Когда бармен бесцеремонно плюхнул перед ними бутылку и два стакана, Вэн заказал для Айриша еды.
– Не надо было, – запротестовал тот.
Оператор пожал плечами и наполнил стаканы.
– Его старуха готовит, если попросишь.
– И часто ты здесь питаешься?
– Иногда, – ответил Вэн, снова пожав плечами.
Принесли еду, но Айриш, ткнув несколько раз вилкой, решил, что он вовсе не голоден. Он отодвинул щербатую тарелку и протянул руку к своему виски. Первый глоток обжег желудок пламенем. На глаза навернулись слезы. У него перехватило дыхание.
Впрочем, с быстротой опытного пьяницы он пришел в себя и сделал еще один глоток. Но слезы так и остались стоять в его глазах.
– Мне так будет ее не хватать.
Он бесцельно водил стаканом по засаленному столу.
– Да, и мне тоже. Она, конечно, иногда была занудой, но не такой, как многие другие.
Бравурная песенка, звучавшая в автомате, кончилась. Больше никто ничего не завел, и это было некоторым облегчением для Айриша. Музыка не вязалась с его тяжкой печалью.
– Знаешь, она ведь была мне как родная дочь, – сказал он. Вэн прикурил очередную сигарету от предыдущей. – Я помню тот день, когда она родилась. Я был тогда в клинике, переживал вместе с ее отцом. Ждал. Вышагивал по коридору. А теперь я буду помнить и день ее смерти. – Заглотив залпом остатки виски, он вновь наполнил стакан. – Знаешь, мне сначала даже в голову не пришло, что разбился именно ее самолет. Я думал только о сюжете, о материале, который она ехала делать, черт бы его побрал. Это было такое плевое дело – я даже оператора с ней не послал. Я думал, она возьмет, если надо, кого-нибудь с корпункта в Далласе.
– Эй, парень, перестань себя винить. Ты просто делал свою работу. Откуда ты мог знать?
Айриш невидящими глазами уставился на янтарное содержимое стакана.
– Тебе приходилось когда-нибудь опознавать тело, Вэн? – Ответ ему был не нужен. – Они лежали в ряд, как… – Он судорожно вздохнул. – Черт, даже не знаю. Никогда не был на войне, но, наверное, это похоже. Она была в застегнутом на молнию пластиковом мешке. У нее не осталось ни волосика на голове, – продолжал он надломленным голосом. – Все выгорело. А кожа… О, господи. – Он прикрыл глаза толстыми пальцами. По ним потекли слезы. – Это из-за меня она оказалась в этом самолете.
– Ну-ну, парень. – Этим у Вэна исчерпывался запас сочувственных слов. Он подлил Айришу виски, раскурил еще одну сигарету и молча протянул ее другу. Сам он перешел на марихуану.
