халат под струёй воды, отжала его и взглянула на Головерова.
– Спасибо, – сказал он. – Простите, я не нарочно…
Женщина была еще возбуждена от обиды и торопливой работы, в глазах поблескивала досада.
– Этого мало! Идемте, я покажу, что вы натворили в моей квартире!
Он послушно поплелся следом и по пути утешился тем, что жил на втором этаже и под ним была всего одна квартира. Потолки и стены коридора, кухни и ванной были напрочь испорчены грязными потеками, кое-где пластами отваливалась шпаклевка и обои со стен. На полу и мебели расплылись молочные лужицы, а сверху все еще капало.
– Вы знаете, сколько я потратила на ремонт? – с обидой спросила она, оглядывая жалкую картину. – И надо же, только осенью закончила…
– Я за все заплачу! – пообещал Головеров и вспомнил, что денег у него осталось на бутылку водки.
– Заплатите, да? А кто мне заплатит за то, что я месяц жила в грязи, пока был ремонт, и теперь еще месяц жить? А если вспучится паркет?
Квартира у нижней соседки была сделана по высшему классу и обставлена соответствующей мебелью.
– Рассчитаюсь за всё, – тускло проговорил он, прикидывая, сколько и у кого можно занять денег.
– Не верю! Вы же алкоголик! Вы устроили у меня притон над головой, до утра не было покоя, а теперь еще и залили квартиру!
– Пожалуйтесь участковому, – пробурчал Головеров. – Впрочем, уже пожаловались…
– Что мне оставалось делать? – Она чуть не плакала. – Господи! Как было хорошо, надо мной жили такие хорошие люди…
– Жили? Кто над вами жил?
– Приличный молодой человек.
Головерову вдруг стало обидно.
– Это я, я все время жил над вами! И был приличный молодой человек!
Она посмотрела недоверчиво, попыталась «узнать» – не узнала…
– Сколько же еще будет капать?
– Вода скопилась в перекрытиях, скоро выльется.
– Что же делать? А если вспучится паркет?
– Надо все время его протирать насухо. Тогда не размокнет и не вспучится, – посоветовал Головеров.
– Мне сказали: ничего не делать, пока не придет комиссия из префектуры. Должны оценить ущерб.
– Ущерб? Опять ущерб…
– Вы знаете, сколько мне стоило настелить паркет? Полтора миллиона!
Головеров тоскливо огляделся, подставил ладонь под капель.
– Воевать – расходов меньше, чем жить…
– Что? – спросила она с испуганной настороженностью. – Что вы сказали?
– Говорю, стрелять и жечь дешевле обходится! – Глеб прикрыл за собой дверь и побежал по ступеням наверх.
Уходя, он забыл запереть квартиру и теперь, едва переступив порог, почувствовал, что в комнате кто-то есть. Он встал у косяка и осторожно толкнул створку…
В
