шрам будет не так заметен, когда отрастут сгоревшие волосы, а когда Жако навещал приятеля в больнице, то заявил, что теперь Кэмерон выглядит лучше – «прямо злодей из фильма про Джеймса Бонда» – а потом долгих десять минут пытался объяснить разъяренной Ракель Акерсон, что на самом деле хотел сделать комплимент. Кэмерон такого оптимизма не питает, зато с облегчением осознает, что не слишком переживает на этот счет. Если уж на то пошло, он не планирует становиться моделью, и Жако в чем-то прав: теперь Кэмерон определенно выглядит интереснее. Однако изменилось не только его лицо. Больше всего пострадало место, из которого вышел электрический разряд, и уж тут-то ничего хорошего точно нет: в центре его пятки выжжена полость; хирурги аккуратно удалили отмершую плоть, а потом трансплантировали новую. В итоге нога Кэмерона стала на двадцать процентов короче относительно прежней длины, и в ней повреждены нервы. Он хромает при ходьбе, наступать на поврежденную ногу очень больно. Даже если ему позволят закончить школу в следующем месяце – еще одна привилегия, идущая в комплекте с внезапно обретенным статусом самого знаменитого ученика школы, – одна мысль о том, как он на глазах у всех будет вперевалочку ковылять по сцене, чтобы взять диплом, наполняет его ужасом. Кто-то наверняка заснимет это на видео, выложит в Интернет, и что тогда? Ролик стремительно распространится по Сети, станет популярнее любой порнографии. Стоило Кэмерону подумать об этом, и кровь закипала в жилах от ярости.
Его психиатр утверждает, что злость – неотъемлемая часть процесса. Мама Кэмерона придерживается того же мнения; он каждую неделю посещает доктора Надю Капур. Еще он консультируется с ней в видеочате: пришлось скрепя сердце признать, что это очень эффективный способ заставить его посещать консультации без всякой возможности от них увильнуть. К тому же Капур не так уж плоха. Она умная, веселая и разговаривает с ним как с нормальным человеком, никогда не просит делать всевозможные глупости вроде рисования картинок, которые бы выражали его чувства. Но когда она говорит Кэмерону, что его жизнь изменилась, что ему придется оплакать потерю того человека, каким он был когда-то, в точности так, как он скорбел бы об умершем, хочется ей сказать, что она ничего не понимает. Дело не в том, что Кэмерон не может справиться с потерей себя прежнего. Проблема заключается в другом: он не может принять то, что приобрел.
Он не хочет этого принимать. Ему это не нужно.
Сначала Кэмерон даже не понимал, что с ним происходит, как и его доктора – те принялись ставить всевозможные диагнозы, от звона в ушах до сотрясения мозга. Стоило ему прийти в сознание, как в голове у него возникал шум, с каждой секундой становившийся все громче. Первую неделю он мог бодрствовать не дольше пяти минут подряд, после чего начинал вертеть головой и пронзительно кричать, так что медперсонал поспешно вкалывал ему снотворное. В конце концов врачи решили, что удар молнии до сих пор оказывает влияние на мозговую активность Кэмерона,
