с зудом любопытства. Кенард постарался не упустить ни единого слова.
– Не томи, мастер Альс, – пробурчал сэр Соланг, нервно теребя длинный ус.
– По моему глубокому убеждению, в Тэвре уже некоторое время происходят очень нехорошие вещи. И крысы, пожравшие наши запасы, – лишь начало чьих-то далеко идущих планов.
– Одним словом, в замке кто-то колдует во вред всем, – резко сказал барон.
– Да, именно так. Во вред, во зло, называйте это как хотите… Кстати, сэр Кенард, а как вы относитесь к некромантии? – невозмутимо поинтересовался эльф самым легкомысленным тоном.
Кен поперхнулся собственным дыханием. Он ожидал чего угодно, только не такого вопроса. От гнева он покраснел, как рак, готовый бросить в лицо нелюдю самые черные ругательства. Но в последний момент сдержался, и одни только светлые небеса знают, чего это ему стоило. А эльф с неподдельным любопытством наблюдал за игрой эмоций на лице юноши.
– Объяснитесь, мастер Альс, – сухо потребовал молодой ветландец.
– А как же иначе? – хмыкнул эльф. – Но ты не ответил на мой вопрос. Так как?
Кенард невольно поежился. За некромантию в большинстве королевств полагалось посажение на кол, а кое-где за проливом практиковали разрывание лошадьми. А если уж кого из магов уличали в сем непотребстве, то такому преступнику кол мог показаться быстрой и легкой смертью.
– Я полагаю некромантию серьезным и опасным преступлением, – отчеканил молодой человек. – Я полагаю, что тот, кто занимается подобными делами, заслуживает смерти. И чем скорее его настигнет правосудие, тем лучше.
Эльф снова окатил Кена холодным взглядом, в котором ничего невозможно было прочитать.
– Ты сам это сказал… – задумчиво вымолвил он и продолжил уже иным тоном, словно не замечая рыцаря Эртэ: – Здесь, на севере, на многие вещи смотрят иначе, чем… э-э-э… везде. Холодная жестокая земля, долгие темные ночи, смерть так близка, что ее дыхание почти ощущаешь рядом с собственным дыханием. Жизнь здесь мало ценится, лето и радость коротки, ветер пронизывает до костей. Здесь родина многих культов, связанных со смертью, умиранием, небытием. В Черном лесу еще живут старые шаманы давно позабытых племен, для которых жизнь была всегда лишь изнанкой смерти, и они презирают жизнь, делая ее прислужницей Великой госпожи. Ты ведь уроженец этой земли, Кенард Эртэ. Неужели ты никогда не слышал страшных сказок о злых духах, о демонах и о Восставших из Тьмы?
Ледяные пальцы стиснули горло Кенарда, злодейка зима запустила острые когти ему прямо в грудь, разрывая теплое тело, вынимая сердце, вонзая в него острые ледяные зубы…
– Очнись, Кен!
Рыцарь вздрогнул, и невидимые чары рассеялись, осыпаясь незримыми льдинками на пол вокруг его трясущихся ног. Кен тяжело дышал и с ужасом взирал на спокойного эльфа. Глаза остальных рыцарей, взрослых мужественных людей, неоднократно заглядывавших в лицо самой смерти, были
