в тот раз! – с удовольствием сообщила мне Камилла. Судя по взгляду, брошенному на нее сестрой, тот раз был, очевидно, не первым и далеко не последним.
– Потом мы разобрались, конечно, – продолжила Маргита, пропуская подробности, – и в результате Коля отказался от работы на манеже, а вместо него вышла вторая ассистентка.
– И между прочим, номер от этого только выиграл. Коленька мой, конечно, талант, но талант технический. На манеже он держаться не умеет совершенно!
– А как вы распределяете обязанности? Они у вас жестко закреплены, или вы меняетесь? Кого приковывают цепями, а кто связывает фокусника?
Сестры переглянулись и очень похоже фыркнули. Я покосилась на Павлика – ага, умничка, снимает.
– На спичках тянем, – любезно пояснила Камилла. – Сегодня мне к столбу. А вот, кстати, и он, – поймала она мой недоумевающий взгляд и указала пальцем мне за спину, в сторону арены. – Столб, я имею в виду.
Я обернулась. Ни акробатов, ни силача на манеже уже не было. Молоденький униформист тащил квадратную, метр на метр, металлическую платформу на колесиках, в центре которой торчала высокая, не меньше двух с половиной метров, труба – именно ее Камилла называла столбом. Галина Сергеевна ткнула было Павлика в плечо, но он уже сам развернул камеру в сторону арены. К трубе… нет, пожалуй, лучше к столбу, мне тоже так больше нравится, на высоте примерно метра была приклепана массивная цепь. Все это сооружение, кроме цепи, естественно, было разрисовано сложным геометрическим узором.
– Пора, – сказала Маргита, – сейчас нам выходить.
– Оревуар! – жеманно пропела Камилла и послала мне, за отсутствием других заинтересованных зрителей, воздушный поцелуй.
Маргита строго взглянула на нее и, взяв за руку, повела за собой. А я продолжала наблюдать за униформистом. Найдя на арене какую-то, ему одному видную метку, он отцепил железную ручку, за которую тянул, засунул ее в специальный паз, имеющийся в платформе, и, слегка покрутив на месте и выправив колесики, наконец установил это довольно массивное сооружение. Потом отряхнул руки, не удовольствовавшись этим, вытер их о брюки и убежал. Почти сразу на арену выпорхнули Маргита и Камилла.
Все-таки это колдовство, не иначе! Только что, и трех минут не прошло, как я разговаривала с ними, – ничего особенного, женщины как женщины. Сходство, конечно, сразу заметно: сестры, но лица разные, ни за что не перепутаешь. А сейчас передо мной с потрясающей грацией двигались две феи необыкновенной красоты и похожие как две капли воды. Они обежали арену, двигаясь одна – против, а другая – по часовой стрелке, с легкостью бабочек делая головокружительные пируэты, и застыли в изящных позах, указывая в сторону выхода на манеж. Оттуда, приветствуя воображаемую публику с высоко поднятыми руками, появился сам маэстро Рудольф Маранелли.
Мы уже видели этот номер вчера вечером, когда приходили для предварительного разговора. И, надо сказать, вчера, при полном зале, в свете прожекторов, под грохот оркестра, все это смотрелось гораздо
