Серго, под горячее. – Берия освежил бокалы. – Короче, Поскребышева надо убирать и Власика тоже.
– Лаврентий Павлович, так с Власиком все уже порешали. От Сталина отлучили, он уже полгода как замначлага в Асбесте. Двадцать пять лет охранял отца народов, нынче его врагов сторожит. Вы с юмором подошли к Николаю Сидоровичу.
– В такой игре, дорогой Серго, полумеры опасны. Хозяин в любой момент заскучает, засентиментальничает и вернет из опалы любимого пса. С Власиком надо кончать раз и навсегда.
– Здесь многое зависит от министра…
– А все должно зависеть от нас! – резко перебил маршал гостя. – Игнатьев хитер. Урок с Абакумовым усвоил прекрасно. Он будет до последнего формально предан Сталину, но продолжит держать с нами дружественный нейтралитет – что-то не поймет, что-то не расслышит. Его правая рука не будет знать, что делает левая. Игнатьев всегда подставит плечо сильному, но и первый затопчет, если тот оступится.
– Игнатьев опасен. На контакт идет плохо, мне порой неделю приходится ждать, чтобы попасть к нему на прием, а ведь я его первый зам, – пожаловался Гоглидзе.
– Ты не понимаешь, Серго, что от Игнатьева может быть больше пользы, чем от Абакумова. Умный враг полезнее преданного идиота. Он человек Маленкова, а с Жорой мы договоримся. Пятого октября откроется съезд, Сталин готовит сюрприз, пробу сил, предварительную зачистку, добьет Молотова и Микояна. Кстати, что там с супругой нашей «каменной жопы»?
– В ссылке в Казахстане Полина Жемчужина. Нормальные условия, помогаем. Она молодцом держится, ничего не просит.
– Баба стойкая, не совсем хорошо с ней получилось. Охаяли на весь свет, хоть и заслуженно. Здесь ее не хватает.
Маршал замолчал, пережидая пока подают чай. Берия пил крепкий с лимоном, на сталинский манер.
– А эту тварь Рюмина надо убирать немедленно. Еще месяц его работы, и мы все пойдем вслед за Абакумовым. Думаю, Рюмин уже получил показания от Майрановского и Эйтингона.
– Допускаю, что Майрановский мог поплыть, но Эйтингон станет держаться до конца. Наум Исаакович – разведчик крепкий. А Рюмина убрать сложно. Как-никак, любимчик и надежда Сталина.
– У Сталина была одна Надежда, и он ее пристрелил. Нет ничего более переменчивого, чем любовь вождя. «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь!» – Берия поднялся со стула, ознаменовав окончание обеда. – Серго, делай что хочешь, но мне нужны материалы по Майрановскому, лаборатории и врачам. Где сейчас Судоплатов?
– В Киеве, Лаврентий Павлович.
– Вызывай его срочно. Он мне здесь нужен.
– Слушаюсь, товарищ Берия. – Вдохновленный энтузиазмом шефа, Гоглидзе взял под козырек и вышел из залы.
Глава 12. Кто считает пешки, когда король под ударом
Приказав Саркисову готовить выезд, Берия ушел к себе. Со второго раза завязав галстук нужной длины, он затянул широкий
