приличный кружок, потому что сперва мы обошли майора, стоящего на краю колодца вместе с Федотовым, потом двух оперативников, потом наткнулись на кучу грязного и ржавого металлолома, притаившегося в кустах.
Пока мы, оберегая каблуки да и все остальное тоже, пробирались мимо кучи утильсырья, оперативники уже достали фонарик и посветили им в глубь колодца.
– Не видно ни хрена, – проговорил один из них и ткнул один раз уже использованным дрыном в темное чрево колодца, словно хотел на ощупь определить его глубину.
Майор Здоренко в этот момент отклонился назад к Федотову и что-то спросил. Федотов отрицательно качнул головой и отскочил на шаг в сторону гаража.
– К-куда?! – рявкнул майор и одним прыжком настиг своего неожиданно прыгучего подопечного. – Что еще за дела?
– Это не мое! – завизжал Федотов. – Не надо!
В ту же секунду случились три происшествия, совершенно несоразмерные по своему значению, но я расскажу о них по порядку.
Во-первых, Маринка споткнулась, сказала «ой» и присела на левую ногу. А может быть, и на правую, сие не важно. А важно то, что, во-вторых, она дернула меня за руку резко вниз, я, не удержавшись, чуть не упала и очень неудачно приложилась коленом о какой-то кирпич. Кто ударялся коленом, тот поймет меня – больно до жути.
Я открыла было рот, чтобы высказать Маринке все, что о ней думаю, раз и навсегда, но тут…
Тут раздался взрыв.
Из колодца вырвался столб дыма и гари. На улице и так было темно, а тут мгновенно стало еще темнее. Я получила такой сильный удар в грудь, что отшатнулась назад, села на землю и придавила Маринке ногу. Маринка заверещала, но, наверное, больше от испуга.
Грохот от взрыва обрушился на меня, и сразу же заложило уши. С разных сторон – должно быть, все же сверху, но казалось, что именно с разных сторон, – посыпались мелкие камешки, или гвоздики, или не знаю даже что. Я закрыла лицо руками, низко наклонила голову и, наверное, тоже что-то закричала, не помню.
– Маринка! – хотела крикнуть я, но это у меня получилось как-то невнятно, и даже я сама, услышав свой голос, не поняла, что произнесла.
Внезапно настала тишина, но вокруг сгустился дым, сквозь который ничего не было видно. Единственной привязкой к реальности оказалась земля, на которой я сидела, и Маринкина нога, дергавшаяся рядом со мной. Я пощупала эту ногу, и она тут же меня лягнула. Вот так всегда! Но по крайней мере стало ясно, что Маринка жива и здорова.
– Это ты? – шепотом спросила она меня. – Или кто?
– Да я, я, – так же шепотом ответила я, опираясь на землю руками и вставая. Тут же я закашлялась, потому что черный дым, заполонивший все вокруг, был еще необычайно едок.
Кто-то закашлялся в стороне, где-то настойчиво и противно пела автомобильная сигнализация, и я, нащупав Маринку, тоже вставшую рядом, потащилась сама и потащила ее подальше от этого вонючего места.
Через несколько шагов меня начал душить нестерпимый кашель. Я старалась дышать пореже, но если
