Микола, с силой пнув толстяка, аж тот в стенку врезался.
– За что? – едва не плача промямлил Семёныч.
– За сало! Мене вчера побачилось, что сало моё украли, – ответил многозначительно хохол.
– Як он же не брал, – заметил удивлённо напарник.
– Ну, мог бы! – многозначительно заявил предусмотрительный Микола, после чего они с сослуживцем грубо вывели арестанта в коридор. Дошли до ярко красной двери и впихнули в большую комнату, окрашенную в грязно-серый цвет, со смехом закрыв её. Тусклая лампочка освещала унылое помещение, пахнущее освежителем с запахом сирени, в середине которого стоял широкий стол, за ним молодой цыган неотрывно смотрел своими чёрными глазами на опешившего толстяка. Тот трусливо озираясь, с ужасом заметил пошатывающуюся мощную цепь с наручниками, прикованную к потолку, а на полу зияли багровые пятна спёкшийся крови. Семёныча прошиб холодный пот.
– Здрасьте… – просипел он тоненьким, сдавленным голоском.
Цыган невозмутимо сверлил его взглядом. Торговец смертью несмело зашагал вперёд.
– Кто вы? Г-где я? За что меня посадили? – сначала робко, но всё более нарастающим тоном восклицал заключённый. – Чего здесь творится? – прозвучал последний его вопрос, пока Роев не велел ему заткнуться.
– Туда, куда тебя посадили, уже не освобождаются, – спокойно сказал Денис. – Ты виновен в гибели сотен людей, поэтому ты здесь. Пришло твоё время ответить за дела свои грешные.
– Не понял! О чём вы говорите? – глупо переспросил вспотевший Семёныч.
– Такие как ты несут людям смерть, вы за деньги мать родную на дурь посадить можете. Правосудие на вас управы не имеет, закон продажный, закрывает на вас глаза, но всегда найдётся тот, кто возьмёт его в свои руки и наведёт порядок, – заключил смуглый красавец.
Наркоторговец непонимающе уставился на собеседника.
– А я-то здесь причём? Я не виноват, меня жизнь заставила! – заявил он, размашисто жестикулируя. – И вообще, где ваши доказательства? Вы не имеете право меня тут держать.
– Доказательства нам не нужны. Нам и так всё ясно, – непринуждённо отозвался Роев. – Приговора тебе не избежать.
– К-какого, ещё приговора? – опешил толстяк.
– Здесь один вердикт – смерть, – усмехнулся Денис.
Семёныч позеленел от злости…
– Как смерть? Ты рожа цыганская, гнида черножопая, ты меня мочить собрался, когда твои же родственнички той же отравой барыжничают?
Роев, не обращая внимания на оскорбления, достал из чёрной жилетки, накинутой на белую рубашку, пакетик с белым порошком. Вскрыл его, после чего высыпал содержимое на стол.
– Это чего? Это что, кокаин? Зачем? – удивился заключённый.
Цыган невозмутимо свернул небольшой листок в трубочку, аккуратно разбив белую горку на ровные дорожки.
– Нюхай! –
