ни странно помогло. «Сестра» поняла шутку и добродушно улыбается.
– Чё предлагаешь? – Лерка отсмеялась, и её вопрос уже как бы по делу.
– Ну, надо придумать себе историю. В смысле историю про то, кто мы, откуда, как и зачем попали сюда. Понимаешь? – я смотрю на девушку, похоже, мои слова на неё подействовали.
Валери больше не улыбается. Я молча стою у окна, там где шторы задергивал, а она в задумчивости подходит ко мне.
– Ты на хрена курицу сюда притащил, Игоревич? – похоже у меня теперь будет погоняло на случай действий, мягко говоря, не разумных.
Лерка смотрит на курицу, потом на меня, и, похоже, ей нужен ответ. Я смотрю на Лерку, потом на курицу, та не шевелится, наверное, уснула. Перевожу взгляд на Лерку. В её глазах вопрос не просто застыл, он там. В общем отвечать придется, и поскорее.
– Не знаю. Спасти хотел, – говорю и поминаю, что нет у меня внятного объяснения, своей неадекватности. Может согласиться на Игоревича пока не поздно?
– От кого? – «сестра» смотрит на меня в упор. И не дождавшись ответа, а как ей ответить, если я и сам не знаю, выносит диагноз: – Бэтмен дебильный! Куда хочешь девай, но чтоб завтра её здесь не было!
Я молчу и киваю.
– Эй! Спасатель! – Лерка опять готова к диалогу. – Чью фамилию брать будем?
– Настоящие давай не будем говорить, – умнее я пока ничего не успел придумать.
Чтобы ускорить мыслительный процесс, начал чесать затылок. Говорят, что дураки всегда чешут затылок, когда думают. Я не то что бы считал себя дураком, но ощущал, это точно. По крайней мере сейчас. Нет, ну, правда, столько фамилий, а мне ничего умного в голову не приходит. Чтобы сказать хоть что-нибудь, а говорю:
– Да любую сказать можно, – и выжидающе смотрю на Лерку.
– Ага, например, Романовы или Рюриковичи! – её голос, не то что полон сарказма, там аж презрением повеяло. – Сашенька, нельзя любую! – теперь она как первокласснику разъясняет. – Здесь народу живет раз в сто меньше, чем в нашем мире. Здесь в такие совпадения не поверят.
Я это уже и сам понял. Ага! Сам! Сразу после «Рюриковичи» просто моментально. Чтобы хоть как-то реабилитироваться озвучиваю очевидную теперь вещь:
– Значит, Шереметьевы, Меньшиковы и Апраксины тоже не подходят.
– И не только они, – отвечает «сестра» и садится в кресло у серванта.
Шар-плафон моментально загорается. Магия…
– А может, утром придумаем? – вопрошаю я, подходя к другому креслу.
– Нет уж! Давай сейчас! И сядь ты уже! Что я снизу вверх говорить, что ль должна?
– Спать очень хочется, – делаю я страдальческое лицо, но всё же сажусь.
– Ты же сам только что сказал, что историю надо придумать, – говорит Лерка, и мне становится стыдно. А «сестра» продолжает: – История эта может завтра прямо с утра понадобиться. И мы с тобой должны в ёлочку трещать, а то расколют.
– В ёлочку трещать?! – изумляюсь я.
– Показания фигурантов не должны
