фортепиано. Еще бы, это же жутко красиво смотрится, когда девушка с идеальной осанкой с прямой спиной восседает на скамеечке у инструмента, слегка склонив голову, и плавными движениями изящных рук извлекает чудесные звуки. А уж если еще девушки и обладают не менее чудесными голосами… Родители такими дочерями могут только гордиться.
Меня же и Рини боги не наградили теми самыми голосами, а только слухом. Да и в качестве небольшого протеста, когда нас все-таки вынудили заниматься музыкой, ни одна из нас не выбрала фортепиано. Мне приглянулась флейта, а Рини – гитара. Матушка Фордис была недовольна, но тогда мы смогли настоять на своем.
Нам удалось за несколько лет создать свой своеобразный дуэт. И вроде бы два мало сочетающихся друг с другом инструмента мы смогли заставить звучать гармонично.
– Асти, – окликнула меня подруга, когда мы закончили играть. – Что случилось? Я же вижу, что тебя что-то гложет.
Моя любимая внимательная Рини, а если я сейчас не отвечу, то еще и дотошная, и въедливая.
– Рини, ты никогда не думала о своем даре? – спросила я.
Она удивленно на меня посмотрела.
– Заблокировали, и ладно, – пожала она плечами. – Зачем он мне нужен? Единственная от него польза – проживу немного больше, чем обычные люди.
И она отвернулась, укладывая гитару в чехол.
Значит, подруга меня не поймет.
– А зачем ты это спросила? Неужели захотела заняться магией? – поинтересовалась Рини, внимательно вглядываясь в меня своими синими глазами.
– Просто мне тут подумалось, а как бы сложилась наша жизнь, если бы нас не ограничивали в наших способностях?
– Ты считаешь это ограничением? – недоуменно посмотрела на меня подруга. – Предназначение женщины не в этом.
Хорошо в свое время матушка Фордис вбила ей в голову «правильные» мысли. А с другой стороны – оно и к лучшему, поэтому теперь Рини не страдает, раздираемая внутренними противоречиями.
– Но ведь даже ваша императрица – магичка, – привела аргумент я. Хотя зря я это – у Рини вполне сложившееся мнение, и смуту сеять ни к чему.
– Ну-у-у, там особая ситуация, – ответила неуверенно подруга. А потом все же твердо продолжила: – Мне это ни к чему. И тебе тоже, – сверкнув глазами, припечатала она.
– Пожалуй, – вздохнула я, в очередной раз испытав укол совести.
Да на мне скоро живого места не останется от таких уколов.
Вечером мы с Рини устроили небольшой концерт для четы Ровенийских, Сивины и Эйрика, поэтому к Инепу я опаздывала, часа на два так опаздывала. О Рауд, как же неудобно получилось!
Инеп открыл дверь. Его волосы были взъерошены, рубашка явно наспех застегнута.
Ой-ой-ой! Вот теперь мне стало по-настоящему неудобно. Неужели я застала его в разгар… свидания, если корректно выразиться.
Смущенно кашлянув, парень все-таки пропустил меня в прихожую.
– Я думал, ты уже не придешь, –
