рукописей, притянул к себе чернильницу, перо, затем сел. Он ждал секунды, когда без колебаний он напишет желаемые строки Жану, чья книга еще сохраняла последние подлинные абзацы.
– Чарльз, – раздался слабый старческий голос за спиной.
Юноша сидел неподвижно несколько минут. Он не повернулся к голосу. Дыхание участилось, слезы подкатывали – вот-вот разразится истерика.
– Чарльз, – допытывал голос отца, – уходи…
– Это он! – воскликнул Чарльз, обернувшись к зеркалу.
Незримая сила схватила за воротник пиджака, потянул к зеркалу. Последнее, что видел Чарльз – черную бездонную воронку.
7. Последствия фатализма
Чарльз не осязал тела. Прочие ощущения растворились, обнажив несозревшую душу. Его сущность пронеслась сквозь пространство и время, подчиняясь незримому потоку прошлого: людей, их характеров; звуков, их гармонии; эпох, ее личностей.
Долгий хаотичный путь к Зазеркалью заканчивался. Кровь разлилась по остывшим сосудам Чарльза. Нега жизни обращала сущность в плоть. Глаза сомкнулись от яркого света. Они неторопливо привыкали к краскам погоды, явь переливалась цветами: из белого в синее, из синего в желтое, размытые силуэты рябили подобно водной глади.
Раздались первые звуки: голоса, шаги, переходящие в людской гогот. К голосам примкнула музыка, которая со сбивчивым ритмом возвещала о надвигающейся силе.
Чарльз покорился нескладным нотам, пока скрежет человеческих приветствий не оглушил его.
– Vive La Revolution! Vive La France! – выкрикивала толпа.
Вскоре людские крики перевоплотился в стрекотню мушкетов и сабельным ударам. Толпа озверела. Ее рык разнесся полетом Валькирии мимо Чарльза.
Обессиленный юноша ползком отходил от бойни. Шанс на спасение ускользнул: тяжелая рука незнакомца села на плече юноши, как орел на ветке.
– Кто это? Не похож на француза, слишком богатая одежда для простого человека, – сказал неизвестный за спиной юноши.
Чарльз обернулся и открыл глаза. Вокруг утомленного юноши замигали тени. Они с любопытством обсуждали незнакомца:
– Кто он?
– Англичанин?
– Комитет им займется, граждане, прошу посторониться, а вы поднимите его. Он не понимает куда попал…
Надрывный писк в ушах пробудил Данте ото сна. Вместе с бодростью в грудь пробрался спертый воздух с животным страхом. Он выбежал из комнаты, предчувствуя беду. Выйдя в коридор, он разглядел у порога кабинета сутулую спину Эжена. Тот обернулся и спросил:
– Неужели это снова случилось? – повернулся мушкетер к Данте и отворил дверь. – Я тебе сказал запереть ее! Ты, маленький и тупой урод, я тебе что велел сделать?
Эжен взял под руку Данте, повел в комнату и заставил смотреть на бездыханное тело Чарльза. Тот лежал перед зеркалом с застывшим испуганным лицом. Зеркало дребезжало, в от
