было ночью. Лежал с открытыми глазами, уставившись в грязный потолок, и на этом экране видел один и тот же кошмарный сон наяву: терзаемый жаждой, он мечется под душманскими пулями. Разъяренное лицо и перекошенный злобным рыком рот Зубова. Обугленные, скрюченные огнем тела погибших. Косые взгляды сослуживцев, от которых он не мог скрыться даже в этой каморке. Со страхом думал, что уже никогда не прекратится нагромождение этих жутких повторов. Долго не засыпал. Мостил тяжелую, словно от угара, голову на потные руки и не мог расслабиться. Жгла тело простыня, и он крутился, скрипел металлической сеткой, скручивая в жгут постельное белье. Только к утру забывался тяжелым омутовым сном. Затем просыпался и со страхом ждал приближения следующей ночи. Мучившая прежде жажда постепенно заглохла, но все больше нарастала и мучила душу жажда справедливости. До боли хотелось смыть грязь обвинений, которой его вымазали в эти последние дни. Но как это сделать – не знал. Ему казалось, что приказ командарма перерезал жизненную пуповину, которая связывала его с батальоном.
В этой раздвоенности мыслей и чувств, спора с самим собой пришло неожиданное решение, разбередившее душу: «Стоп, Гриша! Так не пойдет! Ты же всегда дрался до конца! Почему теперь сложил руки и сидишь, мучаешься бездельем? Пока нового начштаба не назначили – иди, делай свою работу».
Он соскочил с кровати, подошел к кондиционеру, взял с полочки бутылку сока, допил остатки и поставил ее на подоконник, нечаянно задев беленький мешочек. Вдруг из него раздался гомерический смех:
– Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! Хэ-хэ-хэ!
От скрипучего дьявольского хохота по коже пробежал мороз. Но вскоре он выдавил на лице Григория растерянную улыбку. Ему показалось, что спрятавшийся в мешочке чертенок забавляется над его дурацким положением. «Кто же притащил игрушку? – подумал он. – Точно, замполит! Молодец! А вообще, что стряслось такое непоправимое, что я раскис? Жив, здоров. Вот и иди, делом доказывай, что ты не тот, за кого тебя принимают». Это, простое на первый взгляд, решение вернуло ему бодрость, ясность мыслей, зажгло тоненький лучик надежды.
Глава 4. РЕАБИЛИТАЦИЯ
Утром Боков стал в строю батальона и ощутил на себе любопытные взгляды. Но никто его ни о чем не спрашивал. Зубов сделал вид, что не заметил бывшего начштаба, и никаких задач ему не поставил. Боков после развода решил обойти все объекты, за которые раньше отвечал.
Спецназовцы поначалу базировались на территории мотострелковой бригады, но комбат не ужился с командованием и с помощью советников выпросил у местных властей пустовавшие склады консервного завода. Перед майскими праздниками батальон перешел туда. Однако с самостоятельностью появилась и масса проблем. Перво-наперво – ограждение территории. Боков вспомнил бытовавшую в Союзе практику солдатских заработков, отправлял на афганский бетонный завод солдат. Вечером они привозили в батальон пятнадцать столбов. Вторая строительная
