и вполне возможно, что именно его люди нанесли увечье нашему сотруднику. В любом случае здесь есть чем заняться правоохранительным органам, а к этому происшествию около больницы ни я, ни один из сотрудников газеты не имеем никакого отношения!
Мы препирались с Балашовым еще битый час, и в конце концов мне удалось его убедить, что наша газета вовсе не является филиалом незарегистрированной охранной фирмы, практикующейся на нестандартном решении проблем. С другой стороны, Балашов твердо пообещал, что комендант придет ко мне и принесет свои извинения за превышение полномочий. Искренними будут эти извинения или нет – меня не интересовало. Сан Саныча, впрочем, тоже. Мы оба понимали, что это всего лишь дань форме человеческого общежития.
– Он отвечает за охрану вверенного ему объекта, – извиняющимся тоном пояснил Балашов, – ваш… гм… сотрудник был настолько молод, что никто на смог поверить, что он на самом деле журналист. А он, кстати, в штате? – Сан Саныч задал этот вопрос безразличным тоном, но врасплох меня не поймал. Не за что было ловить.
– В штате, и давно, – напористо ответила я, не уточняя, впрочем, что по штатному расписанию Ромка числится всего лишь курьером. Нужно будет срочно перевести его в журналисты. Судя по нулевым результатам первого же дела, но уже получившего такой резонанс, мальчишка дорос до самостоятельной работы. Почти. Почти дорос и почти до самостоятельной.
– Ну, значит, мы договорились, Ольга Юрьевна, – завершая наш тяжкий разговор, произнес Балашов, вставая со стула. – Коменданта я пришлю с извинениями, а вы лишнего шума поднимать не будете и создавать сенсацию на ровном месте тоже не станете.
– Никогда этим не занимались, – честно призналась я и с облегчением увидела, как Балашов вышел и прикрыл за собой дверь.
Прикурив, я вышла следом. Балашов уже прошел через комнату редакции и вышел в коридор.
Я взглянула на Маринку.
– Виктор пошел за мороженым, – доложила она, скромно добавив: – Моя идея. Принесет на всех.
– Замечательно, – сказала я, чувствуя, что разговор с Балашовым утомил меня, как хороший футбольный матч, сыгранный мною лично от начала до конца.
Сергей Иванович поднялся со своего места, снял очки, и тут из коридора вдруг донесся душераздирающий мужской крик.
Наступившая после этого тишина оглушила и подействовала на нервы так же нехорошо, как и крик.
Кряжимский сразу же плюхнулся на стул и растерянно заморгал глазами. Маринка открыла рот и затем прикрыла его ладошкой. Не знаю, как я выглядела, но сердечко у меня забилось в ритме фокстрота и даже еще быстрее.
– Это еще что? – препротивно, дрожащим голосом прошептала Маринка.
– А я знаю? – шепотом огрызнулась я.
Кряжимский, вспомнив с очевидной неохотой, что он тут единственный мужчина, нацепил очки на нос, кашлянул и хрипловато произнес:
– Надо пойти посмотреть.
