я так понимаю, один из них? – озвучив наиболее очевидное предположение, Вы ожидаете продолжения рассказа.
– Там, наверху, посреди городских улиц, я был бы слаб и бесполезен, – в который уже раз уходя от прямого ответа на вопрос, продолжил неизвестный. – Но здесь, во мраке подземелий, находится моя вотчина. Место, где Ваша сила становится слабостью, а моя слабость обращается в силу. Я знаю здесь каждый уголок, каждый поворот, каждую нишу. Я способен расслышать даже учащённое биение твоего сердца. Я заходил в такие места, куда опасается спускаться даже стража с факелами. И здесь нет человека, который был бы опаснее меня. Но ты мне нужен, шут. Как и я тебе. Иначе бы этот разговор просто не состоялся. Прости мне мою многословность, мне редко приходится с кем-либо разговаривать, и я стараюсь использовать каждую возможность. Но речь сейчас не об этом. Я ведь знаю, что отец этого ублюдка доверял тебе даже больше, чем собственному сыну. Он посвящал тебя в свои секреты. Ты тоже, как и я, когда-то ходил потайными путями…
– Ближе к делу, – всё больше понимая, к чему он клонит, поторопили Вы.
– Какой же ты, всё-таки, нетерпеливый. Что ж, скажу прямо: мне уже давно осточертела такая жизнь и такая работа. У меня есть план, но для его воплощения мне необходим человек, который видит и при этом знает потайные ходы не хуже меня. Просто дело в том, что я лучше знаю эту часть замка, до которой большинству посвящённых обычно просто не было дела. А ты – мог бы провести меня прямиком в королевскую казну, а? – несмотря на то, что Вы не видели в этот миг лица говорящего, Вы были уверены в том, что он улыбнулся.
– Собираешься ограбить короля и хочешь, чтобы я тебе в этом помог? – не столько спрашивая, сколько подытоживая, переспросили Вы.
– Именно так. И, в общем-то, я не считаю себя чем-либо обязанным ни этому подлому избалованному щенку, ни его предкам, заставившим присягать им на верность и отплатившим за мои труды вероломным предательством и чёрной неблагодарностью, – без тени смущения ответил мужчина. – Но мне не понятно твоё возмущение. Разве не точно так же обошлись и с тобой? Сначала лишили тебя всего и вышвырнули, сопроводив напутственным пинком под зад, а затем – упекли сюда…
– Одно дело – верность конкретно взятому королю, и совсем другое – верность стране, – не дав ему договорить, заметили Вы.
– И что, по-твоему, если оставить деньги в казне, то они пойдут на благо страны, а не на шлюх, пирушки и оплату наёмников, для которых не существует ничего святого? Хоть ты и шут, но сейчас я скажу тебе – не смеши людей… В любом случае, я собираюсь взять то, что мне причитается, и уйти туда, где мне будет лучше. Если хочешь – можешь составить мне в этом деле компанию. А не хочешь – можешь сидеть здесь и гнить дальше из-за своего упрямства. Сомневаюсь, что о тебе вообще кто-то вспомнит и придёт проведать. А если и вспомнят – то точно не ради того, чтобы угостить чем-то сладеньким, – парирует он.
