было, как услышать голос, но не увидеть его источника. Увидеть же Богов в привычном смысле мне пока не доводилось. Они не подобны нам.
– Фелиз, послушай, я иногда думаю, что я – круглый дурак. Из-за того, что доверился тебе в этой авантюрной идее. Признаться, я сделал это из скуки и понимания того, что будущее мне не сулит ничего хорошего – лишь утомительные заботы о сохранности моих жалких владений от набегов алчных соседей. А в душе я хотел бы отправиться за море, на Юг, вступить в свиту Луарийского короля, или даже на северо-запад, где король Альбиона созывает под свои стяги лучших рыцарей мира, для освобождения святого гроба Короля Артура от нечестивых кочевников.
–Понимаю, милорд. И вновь повторю, что здесь вас ждёт не менее блестящее будущее. Если мы прямо сейчас не угодим в засаду…
– Засаду, Фелиз?
– Да, ваша светлость. Засаду. Мы скоро въедем в теснину. Прикажите людям остановиться.
Поскольку это было произнесено самым серьёзным тоном, граф без промедления отдал короткий приказ. Разведчики тоже замерли впереди.
– Милорд, пора людям отдохнуть, – Фелиз первым соскочил с лошади, – пошлите разведчиков пешком обследовать осторожно скалы впереди, но не со стороны дороги. Возможно, там таятся наблюдатели.
– Разбойники, Фелиз? – граф нахмурился, – в эту пору?
– Возможно. Дайте мне время. Я попробую яснее увидеть, что там таится, но для этого мне нужен покой.
С этими словами он направился к ближайшему дереву, огромному грабу, уселся в его корнях и закрыл глаза.
Сознание Фелиза через несколько глубоких вдохов отрешилось от топота коней, лошадиного фырканья, и людских голосов. Словно всполох пламени, оно рванулось вверх, выскользнуло из макушки, устремилось к верхушкам деревьев. Фелиз видел всю поляну сверху, словно пролетающая птица. Он теперь и был птицей. Послушно скользя на крыльях тончайшего эфира, он устремился вдаль, туда, где деревья расступились, а тракт, словно змея, втягивался в теснину, образованную двумя скальниками, что ступенями поднимались справа и слева.
Сначала он увидел двоих притаившихся за камнями наблюдателей, а затем, в пяти арпанах, целый отряд, расположившийся под деревьями в ожидании сигнала. Дымок поднимался от их походных котелков, воины чистили оружие и переговаривались. Их было не меньше двух дюжин. Тем временем полёт и ощущение полной свободы захватывали освобождённое сознание Фелиза. Однако в этом таилась величайшая опасность, – так и не вернуться в оставленное у корней дерева, словно ещё одна деревяшка, собственное тело. Увидев всё, что надо, Фелиз мощным усилием воли повернул обратно…
Граф стоял поодаль от погрузившегося в себя «звездочёта». Он видел, как лицо Фелиза на какое-то время одеревенело, словно у мертвеца. Затем, спустя несколько минут глаза его резко открылись, он судорожно вдохнул, закашлялся и стал заваливаться на бок. Эриспо подбежал к нему, намереваясь похлопать по спине. Фелиз увидел графа, отстранился, его лицо продолжало сохранять странное, полуживое выражение. Наконец, с трудом, он произнёс:
– Милорд,
